на каталку за кроватью.
– А теперь, возьми шлем и надень.
С размаху брошенный на пол шлем разлетелся пластиковыми и стеклянными осколками вместе со встретившимся на его пути телефоном.
Кротков почти безразлично скользнул взглядом по мягко осевшему студенту и устало растянулся на полу.
– Все…
Димон оторвался от монитора и оглянулся.
– Черта с два. У меня получилось. Иди сюда скорей, не хрен разлеживаться.
Что-то в тоне, каким были сказаны эти слова, придало Вячеславу сил и заставило распрямившейся пружиной вскочить на ноги.
– Смотри сюда, – Базов вновь повернулся к компьютеру. – Я поймал ваш материнский мир.
На экране открылось окно с нечеткой черно-белой картинкой. Изображение поначалу казалось неподвижным, но при внимательном рассмотрении глаза уловили едва заметные изменения.
– Там время течет медленнее…
Камера выхватывала часть комнаты и дверь на заднем плане. Справа, бессильно склонив голову на плечо, в кресле полулежал узнаваемый даже при таком паршивом качестве изображения бесчувственный Сергей. А прямо по центру экрана, спиной к зрителям стоял широкоплечий человек в черном костюме.
– Вот он, гад.
Словно услышав, верзила начал медленно, рывками разворачиваться в сторону глазка камеры. Бесконечно долгие секунды его тело постепенно меняло положение, почему-то опережая поворот головы, и первое, что увидел Слава – большой автоматический пистолет в руке незнакомца. Хищное, ищущее жертву, заторможенное движение оружия не позволяло оторвать взгляд от вороненого ствола.
– Твою мать! – смачно протянул Димон и ткнул пальцем в экран. – Да я знаю этого козла!
Вячеслав оторвался от пистолета и встретился глазами с колючим взглядом развернувшегося человека. Брови верзилы начали сдвигаться к переносице одновременно с движением вверх руки с оружием.
Пуля летела в глаз камеры несколько долгих, почти бесконечных секунд. Тело 'черного костюмчика' сместилось и, прежде чем погас экран, Слава разглядел на полу возле самой двери комнаты тело Ирины.
Семен Петрович опустил руку с пистолетом и прислушался. Посмотрев поочередно на все три тела, он на что-то решился и убрал оружие в кобуру.
В этом районе очень старые дома. Очень. Их постоянно латают и подновляют по одной простой причине – они красивые, сейчас так строить не умеют. Дешевле было бы снести и построить новые, более вместительные и функциональные. Но – памятники. И даже не прошлой эпохи, а одной из предыдущих. В некоторых домах еще деревянные перекрытия и очень широкие дымоходы с отличной тягой. Как проложены электрические сети и прочие коммуникации – лучше не заглядывать. Установка электрических плит здесь невозможна.
Семен Петрович прошел на кухню и открыл все четыре конфорки газовой плиты. Уходя, он бросил взгляд на горящую возле зеркала свечу и захлопнул дверь.
Вихрь получился прозрачным и почти незаметным в стеклянном воздухе. Только легкое марево делило палату на две половины. Там, на другой стороне, стояла кровать в которой лежал погруженный в кому больной по фамилии Кротков. Часы на стене, разрезанные вихрем ровно пополам, имели две минутные стрелки. На той стороне и на этой. Одна из них показывала сорок шесть минут, вторая – девять.
– Так вот ты какая, мап ноль… – Димон осторожно подошел к вихревой стене.
Слава дотронулся до марева, и воздушная преграда мягко прогнулась под ладонью. Он оглянулся на друга.
– Пошли вместе.
– Не… Мне туда нельзя, – Дмитрий ткнул в вихрь пальцем, и в воздухе рассыпалась искрами яркая электрическая вспышка. – Только ты. Несмотря на то, что ты там уже есть, а меня нема. Вот такие коллизии, брат…
Кротков приготовился шагнуть на ту сторону, но был остановлен улегшейся на плечо ладонью.
– Погодь, Славка, – Димон потянул с плеча ремень. – Возьми пукалку. Вдруг пригодится?
Вячеслав молча принял оружие, кивнул и, не прощаясь, продавил свое тело сквозь вихрь.
– Мама, вы опять за свое!
Невестка нашла свекровь на лестничной площадке, прижавшуюся ухом к соседской двери. Сухонькая старушка на окрик среагировала несколько необычно, не так, как всегда. Она не стала отпрыгивать в сторону от поста наблюдения и делать вид, что она 'тут ни при чем'. Вместо этого свекровь грозно сверкнула глазами на жену сына и подняла кверху скрюченный палец.
– Тихо, дура, – старушка закатила глаза, не обращая внимания на поперхнувшуюся от возмущения невестку. – Это был 'Стечкин'.
Почти уже развернувшаяся молодка, принявшая твердое решение разбудить рано заснувшего мужа и высказать ему все о его матери, замерла с поднятой ногой.
– Чего-о-о?
– Не 'чего-о-о', – передразнила свекровь, все так же прислушиваясь к соседской двери. – А автоматический пистолет Стечкина. Один выстрел. Звони в милицию!
Невестка громко выдохнула и укоризненно закатила глаза.
– Мама, опять вы…
Старушка неожиданно испуганно отпрянула от двери. Она выкатила глаза, глядя на щель между полотном и косяком, словно оттуда полезли змеи. Невестка настороженно пригляделась к телодвижениям свекрови, сделала несколько коротких вдохов и ахнула.
– Газ!
Старушка посмотрела на родственницу чуть ли не с уважением.
– Вызывай спасение. Вызывай скорее, доча. А то сгорим все к чертовой бабушке. Ах, ты ж, батюшки… – и она резво засеменила вглубь квартиры. – Ваня, Ванечка! Вставай скорей, сыночек! Надо газ в подвале
