Она испуганно кивнула. Очевидно, ей не хотелось разговаривать с посторонними. Она взглянула на Бориса.
– Вы будете обедать? – спросила Фатьма.
– Обязательно, – кивнул Измайлов, – ты уже все приготовила?
– Да. Я принесу обед в вашу гостиную. – Она повернулась и вышла из комнаты.
– Собаки не лаяли, – напомнил Дронго, – они ее спокойно пропустили.
– Конечно. Она для них больше чем хозяйка, которой здесь уже давно нет. Валиду собаки не признавали хозяйкой. И Хуршиду, нашу родственницу, почему-то не любили. Хотя понимали, что она своя. Не лаяли, но ворчали. А вот Фатьму они признавали своей безоговорочно. Вот такие умные животные.
– По-моему, все объясняется более прозаически. Она просто их кормит, и они к ней привыкли.
– Возможно, и так, – согласился Измайлов, – но в любом случае они чувствовали в ней настоящую хозяйку.
Дом был большим и похожим на подлинное родовое гнездо. Очевидно, он строился с таким расчетом, чтобы здесь могли проживать все потомки братьев Измайловых. Но так получилось, что после смерти Семена Борисовича в доме стояла гулкая тишина. Дронго подумал, что в подобном доме могут появиться привидения. И обыскать такой дом даже за несколько дней практически невозможно. Внизу, на первом этаже, находились гостиная, большой кабинет, отдельная столовая, примыкающая к кухне, библиотека, в которой были собраны книги и минералы из коллекции еще прадеда нынешних владельцев дома – Ибрагима Измайлова. Он и построил этот монументальный дом, больше напоминающий небольшой замок, чем обычный домик сельского жителя. Впрочем, в Красной Слободе было много таких домов. Их разрешали строить в начале прошлого века и в двадцатые годы, еще до того как в стране стали вводить строгие нормы метража и отводить шесть соток на строительство.
Они спустились к обеду, когда послышался шум приехавшей машины. Дронго выглянул в окно. Из темного «Мерседеса» вышли женщина и молодой мужчина. Это были Хуршида Давудова и ее сын Туфан. Женщина была высокого роста, одета в темное платье, словно еще держала траур по своему дальнему родственнику. У нее были крючковатый нос, резкие черты лица, немного выпученные глаза. Сын не был похож на мать. Он был среднего роста, полный, с короткими вьющимися волосами, похожий на небольшого бегемота. Недовольно посмотрев в сторону Гулама и Исы, он оставил ключи на капоте, коротко приказав отогнать свою машину под навес, и вошел в дом следом за матерью. От Дронго не укрылось, с каким недовольством взглянули на приехавших оба бывших работника Семена Борисовича.
Родственники вошли в дом. Они встретились в гостиной на первом этаже.
– Здравствуй, Борис, – мрачно произнесла Хуршида, подходя к родственнику и обнимая его.
Ее сын просто поднял свою короткую тяжелую руку. У него был немного вздернутый нос, и поэтому он больше походил на свинью, чем на бегемота, подумал Дронго. Туфан недовольно оглядел приехавшего гостя.
– Это господин Дронго, – пояснил Измайлов, показывая на гостя, – он приехал вместе со мной.
– Здравствуйте. – У Хуршиды было такое лицо, словно она подавилась лимоном.
– Дронго? – переспросил Туфан. – Я, кажется, где-то слышал это необычное имя. Вы артист или музыкант?
– К сожалению, ни то ни другое, – развел руками Дронго.
– Почему к сожалению? – спросил Туфан.
– Артистом и музыкантом сейчас выгодно быть. Можно хорошо зарабатывать на свадьбах, – пошутил Дронго.
– А вы мало зарабатываете? – подозрительно спросил Туфан, глядя на одежду гостя.
– Не жалуюсь. Но у меня сложная работа. Я врачую души, а это достаточно сложно.
– Значит, вы доктор, – вмешалась Хуршида. – Чем именно вы занимаетесь? Хирург или терапевт?
– Иногда бываю хирургом, иногда терапевтом, – ответил Дронго, сдерживая смех. Он видел, как смотрит на него Борис Измайлов, и решил продолжать игру до конца. – Все зависит от обстоятельств конкретной запущенности той или иной болезни.
– Что значит «врачуете души»? – спросил более образованный Туфан. – Вы экстрасенс? Или какой- нибудь маг-целитель?
– Господин Дронго юрист, – решил наконец вмешаться Борис, – и когда он сказал, что «врачует души», он имел в виду терапевтический характер своей помощи разным людям. Или хирургический, если приходится удалять конкретного человека из общества.
– Я вспомнил, – сразу сказал Туфан, – я был в ресторане «Дронго», который открылся в Москве. Кажется, на шоссе Энтузиастов. Вы имеете к нему какое-то отношение?
– Нет. Они просто взяли мое имя.
– Странное имя. Какое-то не наше. Больше похоже на югославское или белорусское. Я еще тогда подумал, что у вас не наше имя.
– Это не имя. Меня обычно так называют. Это в честь небольшой птицы, которая ничего не боится и умеет имитировать голоса чужих птиц.
– Вас назвали в честь птицы? – усмехнулся Туфан. – Вы смелый человек, если говорите подобные вещи.
– Я давно уже перестал комплексовать по этому поводу, – улыбнулся Дронго, – некоторых называют в честь змей, некоторых – в честь птиц. У меня были знакомые, которых называли акулой или тигром. И никто не обижался. У меня был даже школьный товарищ, которого все называли бобром. Он был маленький и толстый. А к десятому классу он назло всем вырос и похудел.
– Смешно, – сказал Туфан. – Значит, вы юрист? Интересно, чем вы занимаетесь?
– Работаю по специальности, – уклончиво ответил Дронго.
– Идемте обедать, – предложил Борис, – Фатьма уже все приготовила. Тетя Хуршида, как вы себя чувствуете?
Они прошли к столу, стоявшему у окна. Расселись. Фатьма стала расставлять тарелки на столе. Хуршида недовольно взглянула на нее, затем отвернулась, ожидая, когда прислуга выйдет из комнаты. И только затем начала говорить.
– Отвратительно, – вздохнула Хуршида, – мы только сейчас приехали из Баку. Вчера почти всю ночь не спали. Туфан приехал только под утро…
– Это не обязательно сейчас обсуждать, – недовольно заметил ее сын.
– Но я волновалась, – перебила его мать, – и очень нервничала за тебя.
– И где он был? – спросил Борис.
– У меня были свои дела, – уклонился от ответа Туфан.
– Какие дела, – встрепенулась мать, – он провел всю ночь в полиции. Можете себе представить? Подрался с кем-то в баре и устроил скандал. Только этого нам не хватало. Потом приехал наш родственник, который работает в главном управлении полиции города, и освободил его.
– Когда вы попали в полицию? – уточнил Дронго.
– Ночью, – отмахнулся Туфан.
– В полночь, – вмешалась мать.
– Значит, вы провели почти всю ночь в отделении полиции, – подвел итог Дронго и, взглянув на Бориса, заметил: – Прекрасное алиби, если нарочно спровоцировать драку.
– Я ничего не провоцировал, – разозлился Туфан, – этот тип мне еще заплатит за свое хамство. Я его пристрелю.
– У тебя есть пистолет? – встрепенулся Борис.
– Если понадобится, найду, это не проблема, – недовольно ответил Туфан, – или возьму пистолет, который был у нашего дедушки.
– Какой пистолет? – не понял Борис.
– Хватит, – теперь уже вмешалась мать, – не нужно об этом говорить.
– Какой пистолет, тетя Хуршида? – тихо переспросил Измайлов.
– У нас был пистолет, – резко ответила Хуршида, – остался от моего тестя. Старый пистолет.
– Какой марки?
– Откуда я знаю. Зачем ты меня спрашиваешь? Кажется, «ТТ», но я точно не помню. И никогда его
