– Это я уже понял. Как умер ваш дядя?
– В своей постели. Заснул и не проснулся. В последнее время он сильно болел. Я часто бывал у него. Но за два дня до этого… до его смерти… он почувствовал себя гораздо лучше. А у меня были дела в Киеве. Я улетел в Киев. Но с ним оставался Асиф, мой старший брат. Мы договорились, что будем дежурить по очереди. Когда мне утром позвонили, я сразу взял билет и прилетел обратно в Баку. Асиф уже успел распорядиться, чтобы все приготовили к похоронам, сообщил людям, выбрал место на кладбище, рядом с нашим отцом. И перевез тело дяди в Баку, где мы его и похоронили.
– Кроме Асифа, кто-нибудь был в доме рядом с покойным?
– Его сиделка. Она все время была рядом с ним. Очень хорошая женщина, спокойная, работящая, выдержанная. Фатьма-ханум. Я знаю ее с детства. Она работала в местной кубинской больнице санитаркой, но мы уговорили ее оставаться рядом с дядей. Конечно, мы ей платили.
– Ваш старший брат позвонил и сообщил, что дядя умер?
– Да. И я сразу прилетел.
– В момент смерти вашего дяди в доме были только ваш брат и сиделка?
– Нет. Конечно, нет. Кроме них, были еще несколько человек. Он к утру почувствовал себя совсем плохо. И тогда они стали всех обзванивать. Почти сразу приехала наша родственница Хуршида. Ее мать была троюродной сестрой матери моего отца и дяди. И она часто приезжала специально, чтобы за ним ухаживать, как наша родственница.
– Кто был еще? Кто был с ним в момент смерти?
– Непосредственно рядом был врач. Генрих Соломонович Мильман. Он очень известный врач и один из немногих, кто не уехал в Израиль. В последние дни он часто бывал у нас в Красной Слободе. И даже оставался ночевать в нашем доме.
– Ему, кажется, лет сто?
– Только восемьдесят, – улыбнулся Борис, – и он был очень хорошим другом нашей семьи. Очень близким. Вот, собственно, и все. Никто из них не мог взять алмаз, в этом я уверен. Да и мой дядя был не тот человек, который будет всем рассказывать об этом камне.
– Только четыре человека? И больше никого не было рядом с ним?
– В тот момент никого. Но в квартире бывали некоторые люди. Мы составили с братом список, хотели проверить каждого. У дяди был водитель – Иса Ашуров, который работал с ним последние восемь лет. Он тоже часто бывал в бакинской квартире и в доме, который находился в Красной Слободе. К нам часто приезжал сын Хуршиды – Туфан, который живет и работает в самой Кубе. В Красной Слободе дяде обычно помогал по дому его садовник – Гулам Мустафаев. У дяди Семена был помощник, которому он продал свой магазин. Осетин. Зинур Марчиев. Очень способный ювелир, сейчас неплохо развернулся. Но это все люди достаточно близкие нашей семье и нашему покойному дяде. – Борис Измайлов достал список и просмотрел все фамилии. Затем кивнул: – Только эти люди. И еще Валида, женщина, которая жила в Баку, но часто приезжала к дяде в Красную Слободу и оставалась у него в доме. Красивая женщина, вдова. По-моему, она нравилась моему дяде, очень нравилась.
– А вы говорите, что никого не было. Довольно большой список подозреваемых.
– Какие они подозреваемые? Это люди, которые были рядом с нашим дядей все его последние годы, помогали ему жить. Никого из них мы не подозреваем, просто составили список, чтобы понять, куда мог пропасть этот алмаз. Но из них только Марчиев мог знать истинную цену камня. Может, еще Валида, но я не уверен.
– Разве она ювелир?
– Нет, – несколько замешкался с ответом Борис и впервые отвел глаза, – но она была достаточно долго рядом с моим дядей, могла знать цену этому камню.
– Вы чего недоговариваете? Учтите, что, если вы рассчитываете на мою помощь, вам нужно быть со мной предельно искренним.
– Да, – кивнул Измайлов, – недоговариваю. Один раз дядя взял ее с собой в Израиль. Оформил ей визу и повез с собой. Мы об этом узнали только спустя некоторое время. Тогда он еще не болел. И не хотел нам говорить об этом. Наверное, стеснялся. Но мы бы его поняли. Ведь ему тогда не было еще и шестидесяти. Он и умер не очень старым человеком, по местным понятиям. Ему было только шестьдесят шесть. Валида по профессии художник, график.
– А почему Валиды не было в Красной Слободе в момент его смерти? Насколько я понял, они были достаточно близки?
– Хуршида ее не любила. Они знакомы еще по Кубе и всегда недолюбливали друг друга. Хуршида на правах родственницы все время выговаривала нашему дяде за эту связь. Она считала, что Валида, в общем… ведет себя не совсем искренне… пытается устроить свою жизнь…
– Что в этом плохого?
– Ничего. Но это обычная история. Женщинам в любой семье не очень нравится, когда появляется молодая особа рядом с их пожилым родственником. Асиф позвонил ей, когда тело дяди было уже в Баку. Она очень плакала во время похорон.
– И ваш дядя ничего не завещал остальным людям? Например, вашей родственнице? Или этой Валиде?
– Он передал для Хуршиды двадцать тысяч долларов, которые были у него дома. Наличными.
– Кто сообщил вам про деньги? Она сама?
– Нет. Он передал деньги через Асифа. Вообще, дядя был очень предусмотрительным человеком, он все расписал в своем завещании, которое мы тоже нашли в банке. У него было два почти новых автомобиля. Один – «Ниссан» – он просил оставить своему водителю, а другой – джип – передать своему садовнику. Часть своего имущества из дома он завещал Фатьме. В общем, никого не забыл.
– Они знали о его завещании?
– Возможно, знали. Но я не уверен. Повторяю, дядя был настоящим ювелиром, а настоящие ювелиры всегда люди немного скрытные.
– Вы тоже?
– Да, наверное. Во всяком случае, в свои профессиональные секреты я не посвящаю ни жену, ни других людей.
– А старшего брата? Вы ему доверяете?
– Конечно. Мы с ним очень дружим. Асиф был любимцем моего дяди. Это человек, которому я верю больше, чем самому себе. Мы не просто родные братья, мы близкие друзья. Так иногда бывает…
– И Валиде ваш дядя ничего не оставил?
– Конечно, оставил. Он купил ей очень неплохую квартиру и оформил ее на имя Валиды. Трехкомнатная квартира. Тогда она стоила тысяч сто, а сейчас, наверно, раза в четыре дороже.
– Судя по вашим словам, он действительно знал о приближающейся кончине.
– Точно знал. В Израиле, как и в Америке, врачи ничего не скрывают от пациента. Все говорят ему прямо и в лицо. Я все время думал, почему в Америке, в Европе или в Израиле такие бесчувственные врачи. Почему они говорят столь страшные вещи своим пациентам. А у нас такие внимательные и чуткие эскулапы, которые никогда не говорят всей правды даже самым больным пациентам. А потом неожиданно понял. Там верят в Бога. По-настоящему верят. Они считают, что человек должен успеть подготовиться к переходу в иной мир, сделать все свои дела и достойно встретиться с Богом. А наши не верили ни во что. Да и собственности такой у бывших советских людей не было…
– Кроме ювелиров, – иронично заметил Дронго.
– Да, мы были состоятельными людьми и раньше. Но знаете, как тряслись мои дядя и отец каждый раз, когда кто-то стучался в их дверь. Они ведь знали столько секретов.
– И вы пришли ко мне, чтобы я нашел этот исчезнувший алмаз?
– Да. Вы же понимаете, что он для нас значит. Для меня, для моего брата, для всей нашей семьи. Мы просто обязаны его найти и вернуть в нашу семью. Дядя вложил в него почти все свои деньги, отказался от переезда в Москву, продал свой магазин в Баку. Он мечтал, чтобы о нашей семье узнали как о хранителях этого алмаза. Нам нужен этот алмаз. И поэтому я пришел к вам. Мне известна ваша репутация, господин Дронго. Вы намного меня старше, опытнее, умнее. Говорят, что вы видите людей насквозь, умеете читать чужие мысли и нет такого преступления, которое бы вы не смогли раскрыть. Назовите любую цену.
