срывал ягоды и пробовал на вкус. В полном молчании ветка дошла до задних рядов и вернулась к Мэкензи.
И тогда на стол президента легла первая записка — от представителя «Америкен фрут компани»: «Что будет с нашими плантациями и дивидендами вкладчиков?…» Вслед за ней посыпались вопросы: «Что будет? Что будет?…» Дэвис прочел: «Заткните глотку изобретателю!» Но больше всего президента поразила записка директора Центрального американского банка Джорджа Торквилла: «Вы тут недосмотрели, Дэвис!»
Вот оно… Дэвис ощутил под ложечкой пустоту: так бывало всегда, когда он чувствовал себя виноватым перед боссами. «Недосмотрел…» Зал был похож на котел, в котором неслышно, но явственно поднималось давление. Надо было открывать клапан.
Президент объявил перерыв.
Боссы пожимали плечами. Мир без голода — это же катастрофа! Кто будет работать? Стирать белье, чистить клозеты? Непостижимо! Изобретатель — маньяк или опасный преступник.
Но другие хлопали Мэкензи по плечу:
— Восхитительно! Как это вам удалось? Мир без голода — каково?
— Морская вода содержит все элементы, — в десятый раз повторял ученый. — Составляем программу для счетной машины — белковый код. При помощи системы полей машина создает биомолекулы, расставляет их в должном порядке и образует продукты: вишни, мясо, зерно.
— Можно создать цветы? — спрашивает юная девица.
— Можно, — отвечает ученый.
— И масло?
— И хлеб?
— Это чудовищно — бесплатный хлеб! — Мэкензи ловит на себе взгляд, полный ненависти.
— Он сумасшедший? — спрашивают об изобретателе.
— Марксист… — шипит кто-то, потеряв от волнения голос.
— Мир без голода — анархия тунеядцев! — горячо подхватывает Макгрегор, директор Бостонского пароходства. — Этого нельзя допустить!
— Ваше мнение, мистер Торквилл?
— Нам показали удивительный фокус, — жестко щурит глаза директор Центрального банка. — Что и говорить, Мэкензи сотрудник «Кемикл америкен». Но ведь, — Торквилл вкрадчиво понижает голос, — любое его открытие — собственность корпорации.
Собеседники Торквилла понимающе кивают. На лицах — усмешка.
Мэкензи стоял в растерянности. Он видел, что его доклад вызвал удивительную реакцию. Взгляд ненависти сказал ему больше, чем деланные восторги.
Вишневая ветка лежала рядом с померкшей вазой. Две-три ягоды были раздавлены, кровоточили, на ученого смотрели десятки глаз, и все они говорили: не жди пощады.
— Вы еще хотите что-нибудь добавить, мистер Мэкензи? — раздался голос Дэвиса.
— Нет!
Ученый стал лихорадочно собирать свои бумаги.
3
Когда наутро Мэкензи поднимался в свой кабинет, табло объявлений уже приглашало его зайти к шефу.
Мэкензи опустился в кресло напротив Дэвиса, папку с докладом положил себе на колени.
— Доброе утро, Роберт, — приветствовал его шеф и подал ему чек.
Мэкензи машинально взял чек, взглянул на сумму и спросил:
— Это подкуп?
— Выкуп, — так же коротко сказал Дэвис.
Мэкензи положил чек на стол:
— Мало? — спросил президент.
— Вы думаете, что деньги… — начал Мэкензи.
Президент усмехнулся:
— Послушайте, Роберт, вашего согласия ведь и не требуется. Вы связаны контрактом, дали расписку, что любое открытие, сделанное в стенах «Кемикл америкен» и в ее лабораториях, — собственность корпорации. Это же проще простого.
Мэкензи молчал.
— Вы сделали открытие, — продолжал Дэвис. — Ценное открытие, Роберт. — Президент говорил почти искренне, давая понять, что сочувствует ученому и даже в какой-то мере разделяет его идеи. — Ввиду его особой ценности, — Дэвис сделал ударение на слове «особой», — корпорация находит нужным выдать вам премию. Считайте эту сумму премией, Роберт. Обо всем остальном позаботится «Кемикл».
— Корпорация не намерена использовать открытие?
— Пока… — Дэвис отвел взгляд.
— Но я сделал открытие не для «Кемикл америкен», а для всего человечества!
— Я знал, что вы это скажете. Но к чему громкие слова? Человечество, мир без голода… Человечество — это не только миллионы голодных ртов, орущих на демонстрациях. Человечество — это и вчерашний актовый зал. Сильные мира сего! Они не хотят вашего изобретения. Возьмите чек.
— Значит, это все-таки подкуп.
— Премия.
— Я хочу накормить миллионы голодных ртов.
— Утопия, Роберт!
Мэкеyзи встал и швырнул папку на стол президента «Кемикл америкен». Затем повернулся и вышел из кабинета.
Чек на 100 миллионов долларов остался лежать на середине стола.
Возмущение душило его: решили подкупить, вырвать из рук открытие!.. Напротив «Кемикл» стеклобетонной громадой высилось здание «Калифорнийского бюллетеня», респектабельного издания с тиражом в четыре миллиона экземпляров.
План родился мгновенно, и также мгновенно Мэкензи уверовал в этот план. Надо опубликовать доклад, размножить его в миллионах печатных строк! Пусть знают люди, что мир без голода не выдумка. Голубая чаша будет в каждой семье, он, Мэкензи, уверен в этом. На миг перед его мысленным взором встали юные Лед и Эда. Это придало ученому решимости.
Мэкензи пересек улицу и вошел в подъезд «Калифорнийского бюллетеня».
Редактор Гаррисон встретил его на пороге своего кабинета:
— Мистер Мэкензи? Чем могу быть полезен?
Гаррисон был на вчерашнем докладе в «Кемикл америкен» и с первого взгляда понял, что нужно Мэкензи в редакции.
— Надо опубликовать в «Бюллетене»…
— Ваше открытие, не так ли? — подсказал Гаррисон.
— Да, мистер Гаррисон.
— Чтобы привлечь общественный интерес к вашей идее?
— Совершенно верно.
— И этим вызвать нашу катастрофу, — не меняя тона, заключил Гаррисон.
— Как так?…
— Мистер Мэкензи, не будьте наивны. «Бюллетень» не пойдет против «Кемикл америкен» и тех, кто стоит у нее за спиной. Я не хочу быть раздавленным.
— Но — польза для человечества.
— Прощайте, Мэкензи. Рад был вас повидать.
