потолок!
— Осторожно! — воскликнул Кир. — Мы их упустим!
— Не беспокойся, — ответил Юл. — Отсюда они никуда не денутся. Выпускать их на волю нельзя. Это и есть та опасная стадия жизни Карены, которой не дождался покойный Корш. Как ты думаешь, какое расстояние может преодолеть за, сезон эта мушка?
— Километров двести?
— По моим оценкам около пятисот.
— Да, но есть ведь и океаны.
— А кто мешает этим крошечным мушкам стать безбилетными пассажирами на водных или воздушных трассах?
— Потрясающе! — произнес Кир. — Выходит, у нее есть и тактика и стратегия. Тактика — это «живые шишки». С их помощью Карена овладевает пространством в ближайшей округе. А «живые семена» позволяют ей завоевать весь земной шар! Да, хитрое создание. Но мы с тобой должны доказать, что люди все же хитрее. Ведь все стадии ее жизни подчиняются жесткой программе. Надо придумать контрпрограмму. Поставить Карену в такие условия, чтобы все эти хитрости стали работать против нее.
— И это все, на что тебя вдохновила Карена? — в голосе Юла прозвучали грустные нотки.
— Я сформулировал ту задачу, которую тебе предстоит решить прежде всего.
— А нельзя ли эту задачу поручить кому-то другому, чтобы я мог заниматься тем, что кажется важным мне?
— Борьба с «изумрудной чумой» — это, по-твоему, недостаточно важно?
— На этот вопрос я отвечу только что произнесенными тобой словами. То тактическая задача. А есть еще и стратегия. Перед тобой удивительное творение, продукт неземной биосферы. С таким буйным порывом к жизни! Разве можно не преклоняться перед этим неудержимым стремлением выжить любой ценой!
— Но ведь тебе должно быть известно, что две недели назад вспышку «изумрудной чумы» зафиксировали в Австралии. Что в Канаде эта прекрасная Карена уже слизнула почти половину посевов! Так что же! Позволить ей резвиться и дальше? Нет, ее нужно беспощадно уничтожать.
— Не изучив ее возможности? Например, можно предполагать, что жизнеспособность Карены объясняется повышенным КПД биосинтеза, тем, что она значительно эффективнее, чем земные растения, превращает лучистую солнечную энергию в органические вещества. Представляешь себе, что будет, если эта гипотеза подтвердится? Мы изучим биохимические и биофизические механизмы Карены, а затем сможем перенести их на нужные нам земные растения. Один процент повышения КПД биосинтеза даст нам миллиарды тонн полезной растительной массы!
— А я разве против изучения? — возразил Кир. — Но ведь такие исследования могут длиться годами. А у нас счет идет на недели и дни. Пока мы будем заниматься фундаментальными исследованиями Карены, она может вызвать необратимые изменения в растительном покрове Земли.
— Но ведь обе проблемы можно решать параллельно!
— Да, разумеется. Только тебя нельзя разорвать на две части. А ты мне нужен в первую очередь здесь. И потом речь ведь не о тебе одном, а о целом исследовательском коллективе. Тебе нужны биохимики?
— И генетики!
— Вот видишь, уже почти институт! Слушай, давай заключим джентльменское соглашение: ты к концу года даешь мне средство борьбы с Кареной, а я в будущем году передам в твое подчинение институт! Принимаешь мои условия?
— Нет, не принимаю.
— Почему?
— Потому, что мне нужны не должности, а результат. Карена порождает во мне чувство глубокого восхищения, а ты предлагаешь мне искать способ, как ее уничтожать!
— Да ты просто влюблен в эту Карену! — неожиданно заключил Кир. — А я, кажется, тебя к ней немного ревную. Однако это все лирика. А мир ждет от нас эффективных мер.
Кир присел у прозрачной перегородки, отделявшей их от внешнего мира, и стал смотреть вдаль. И опять Юл почувствовал, что помимо Карены Кира волнует что-то другое.
— Пойми, Юл, — сказал он неожиданно, — у меня просто нет выхода. Я не могу поручить проблему Карены людям, которые с ней не знакомы. Это будет непростительной потерей времени. А к тому же и подбирать людей не могу. Надо ложиться в больницу на лечение.
— А что с тобой, Кир?
— Рак.
— Рак теперь уже излечивают, как ты знаешь.
— К сожалению, не любой. Тридцать пять его разновидностей излечивают довольно успешно. Но у меня тридцать шестая, К-40, очень редкая форма.
— Кир! — Юл присел рядом. — Надо найти специалистов. Не может быть, чтобы к этому К-40 не подобрали ключей. Я наведу справки.
— Не беспокойся. Юл. Специалист нашелся.
— Кто?
— Пранов.
— Альберт? Он занимается этой проблемой? Тогда можешь считать, что тебе повезло. Альберт — большой ученый!
— Одержимый. Вроде тебя. Пусть пробует. Мне ведь терять-то нечего. Буду держать тебя в курсе событий. А ты занимайся своей Кареной. Пока. Я еще успею на дневной дальнолет.
4
«21 октября 2180 года.
Дорогой Юл!
Не удивляйся, что обращаюсь к тебе с этим грустным посланием: здесь, в клинике, у нас масса свободного времени, лезут в голову всякие мысли, и многое хочется переоценить. В частности, наши с тобой отношения, в общем-то довольно неровные, в чем я склонен теперь усматривать свою собственную вину. Признаюсь честно и прямо: со студенческих лет и до самого последнего времени я испытывал жгучую зависть. Завидовал твоим блестящим статьям, остроумным экспериментам, даже твоим стихам.
Старая, как мир, история. Ты — талант, я — всего лишь администратор. Ты — творец, я — робот. Ты — Моцарт, я — Сальери. И только совсем недавно я понял, какая это все чепуха. Каждый должен делать то, на что способен. Лишь бы хватало для этого сил.
А мои силы уходят. Альберт колдует возле меня неустанно, но… Надо же было судьбе из всех злокачественных вирусов выбрать для меня именно этот злополучный К-40, который до сих пор не научились лечить! Остается надеяться на медицину. Неизвестно только, кто сделает свое дело быстрее — К-40 или Альберт.
Извини, что испортил тебе настроение. Если сможешь на пару дней прервать свои изыскания, буду рад с тобой повидаться.
