Тайны готических соборов

дуба.'[46]

И вот, отбросив лук и стрелы. которым, по примеру Кадма он поразил Дракона. Адепт смотрит на светлый ручей, о чьих растворительных свойствах и летучей эссенции рассказывает ему птица, сидящая на ветви. (ил. IV)

Но, что это за тайный Источник? Что это за жидкость, способная растворить все металлы — в частности, золото — и, с помощью растворенных частей, производить великое делание? Это настолько глубокие истины, что они оттолкнули уже значительное число исследователей. все или почти все разбили себе лбы об эту непреодолимую стену, возведенную Философами, чтобы сохранить в тайне свое знание.

В мифологии этот источник называется Libethra[47] и говорится, что это был источник Магнезии, радом с которым и находился другой источник, называвшийся Скала. Оба вытекали из скалы, похожей по форме на женскую грудь; так что вода была похожа на молоко, вытекающее из сосков. Итак, мы знаем, что древние авторы называют материю Делания нашей Магнезией, и что жидкость, выработанная из этой магнезии называется Молоком Девы. Это указание. Аллегория же слияния и сочетания этой первоначальной воды, произошедшей из Хаоса Мудрых, с другой водой отличной природы (хотя того же типа) достаточно ясна и выразительна. Из этого сочетания возникает третья вода, которая никогда не мочит рук и которую Философы называют иногда Меркурий, иногда Сера, обозначая этим качества воды и ее физический аспект.

В трактате об Azoth,[48] приписываемом знаменитому монаху из Эрфурта Василию Валентину, можно заметить изображение деревянной фигуры или сирены в короне, плавающей в воде и выдавливающей из своих грудей две струи молока, которые смешиваются с водой.

У арабских авторов этот Источник называется Holmat; они говорят, что его воды дали бессмертие пророку Илие. Они утверждают, что удивительный источник находится в Modhallат; корень этого термина означает непонятное, темное Море, что указывает на изначальный беспорядок, атрибут Хаоса Мудрецов или первичной материи.

В маленькой церкви в Бриксоне (Тироль) была описана Миссоном и отмечена Витковским[49] интересная картинка, которая, вероятно, является религиозной версией этой алхимической темы. 'Иисус наполняет огромный бассейн своей кровью из пронзенной копьем груди; Дева сжимает свои груди и молоко льется в тот же бассейн. Излишек переливается в другой бассейн, теряясь в пучине пламени, где души обоих полов, проходящие Чистилище, обнаженные по пояс, торопятся поймать эту драгоценную влагу, облегчающую их страдания.

Под этой картиной есть подпись на церковной латыни:

Dum fluitе Christi benedicto Vulnere sanguis,
Et dum Virgineum lac pia Virgo premit,
Lac fuit et sanguis, sanguis conjungitur et lac,
Е1sit Fons Vitж., Fons et Origоboni.[50]

Среди описаний, сопровождающих символические фигуры Авраама, книга о котором по преданию принадлежала перу Адепта Николая Фламеля[51] и выставлялась в его книжной лавке, отметим две фигуры, которые имеют отношение к Таинственному Фонтану и его компонентам.

Вот фрагменты из оригинальных текстов этих легенд:

'Третья фигура. Представляет собой сад за оградой с калиткой, украшеной изразцами. В центре находится старый дуплистый дуб, у подножия которого — розовый куст с золотыми листьями, а также белые и красные розы, высоко обвивающие этот дуб своими ветвями. И у подножия сего дуплистого дуба бурлит фонтан, чистый как серебро, он течет, уходя в землю; и среди тех, кто его ищет — четыре слепца, пытающиеся откопать его и четыре других слепца, которые ищут не копая. Хотя он и находится перед ними, они не могут его найти, кроме одного из них, который нащупывают его своей рукой'.

Именно этот последний персонаж является сюжетом скульптурного изображения в Нотр-Дам-де-Пари (Соборе Парижской Богоматери). Приготовление уже упоминавшегося растворителя излагается в пояснительном тексте, сопровождающем следующий образ:

'Четвертая фигура. Изображено поле, на котором находится король в короне, облаченный в красные одежды, подобно Иудею; с обнаженной шпагой в руке; два воина, убивающие детей двух матерей, сидящих на земле и оплакивающих своих детей, и два других воина, сливающих кровь в огромный чан, полный этой крови, куда приходят купаться солнце и луна, спускающиеся с неба. И там шестеро воинов, облаченных в белые доспехи, и король производит в воины седьмого, и две матери, одна из которых облаченная в голубое, плачет, утирая лицо платком, и другая, также плачущая, облаченная в красное'.

Отметим также фигуру из книги Трисмозина,[52] которая несколько походит на третьего из Авраамов. Мы видим дуб, у подножья которого опоясанного золотой короной, рождается таинственный источник, текущий в деревню. В листве дерева резвятся белые птицы, кроме ворона, который кажется заснувшим; далее видим человека, бедно одетого, стоящего на лесенке и приготовившегося схватить [птицу]. На первом плане этой деревенской сценки — два мудреца, облаченные в изысканные роскошные одежды, ведут спор об этом научном вопросе, не замечая ни дуба, расположенного позади них, ни фонтана, текущего у их ног…

Скажем, наконец, что эзотерическая традиция Источника Жизни или Источника Юности была отражена в Священных Колодцах, которыми в Средние Века обладало большинство готических церквей. Их вода часто обладала целебными свойствами и лечила некоторые болезни. Аббон в своей поэме об осаде нормандцами Парижа отмечает чудесные свойства источника Сен-Жермен-де-Пре, который находился в храме знаменитого аббатства. Также вода источника в церкви Сен-Марсель в Париже, у надгробного камня великого епископа, лечила, по сведениям Грегуара де Тур, многие болезни. Еще сейчас существует внутри собора Нотр-Дам де Лепин (Марн) чудесный источник, называемый — Источник Святой Девы, — и в центре хоров Нотр-Дам де Лиму (Од) аналогичный источник, чья вода лечит все болезни; над ним есть надпись:

0mnis gui bibit banc aquam, si fidem addit, salvus erit.

Всякий, испивший этой воды, если верит, будет здоров.

Мы скоро еще вернемся к этой священной воде, которой философы дали массу показательных эпитетов.

От скульптурного изображения свойств и природы тайного агента мы перейдем к соседнему контрфорсу, на котором изображено приготовление философского состава. На этот раз алхимик наблюдает за результатами своей работы. Облаченный в доспехи, со щитом в руках, наш рыцарь стоит на крыше крепости, если судить по окружающим его зубчатым стенам. Он защищается копьем от какой-то неясной формы (какой-то луч, язык пламени?), которую, к сожалению, нельзя рассмотреть из-за поврежденности изображения. За сражающимися стоит на четырех ножках странное небольшое строение, покрытое сводом со сферическим сегментом. Пылающая масса под внутренним сводом поясняет его назначение. Эта странная башня — инструмент Великого Делания — Атанор, печь с двумя огнями: потенциальным и виртуальным, которые знакомы всем адептам и описания которых часто вульгаризируется. (ил. V)