парламентских слушаний по проблемам стратегических ядерных сил нужды нет.
Это был край. И Рохлин, обещавший, что 'никто ни в одном выступлении не услышит лести правительству, лести президенту', в ночь с 19 на 20 июня написал 'Обращение к Верховному Главнокомандующему Вооруженными Силами Российской Федерации и военнослужащим России', где задал Борису Ельцину резонный вопрос: '...имеете ли Вы право, господин Верховный Главнокомандующий, со своим опытом в военной области, ничего не сделав за последние шесть лет для военной безопасности страны, укрепления Вооруженных Сил, принимать единоличные решения за весь российский народ, пренебрегая усилиями и лишениями его старшего поколения?' (См. полный текст в приложении.)
На следующий день - 20 июня - Обращение подписали 12 из 18 депутатов - членов Комитета Государственной Думы по обороне. И оно было обнародовано.
Но значение этого документа, независимо от числа подписавших, трудно переоцените. С него начинается новый этап не только в жизни генерала Льва Рохлина, но и в борьбе оппозиции против режима, возглавляемого Борисом Ельциным. И главное в этом то, что военные устами Рохлина наконец сделали крупную заявку на свое место в жизни государства.
Через несколько дней генерал объявил о начале создания движения 'В поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки'.
История создания нового Движения, его роль и значение требуют отдельного изучения и отдельного рассказа.
Но уже сейчас следует сказать, что Рохлин даже в тот момент еще не был готов встать в ряды радикальной оппозиции. Шел он к этому стремительно, но последовательно.
Сначала он полагал, что Движение должно сотрудничать с правительством и президентом, поддерживая положительные инициативы последних.
- Двери Движения открыты для всех, кому небезразлична судьба России, - говорил генерал.
И более ста организаций самого разного толка - от левых до правых - поддержали Движение. Весь июль и август 1997 года члены оргкомитета по его созданию во главе с Рохлиным ездили по регионам страны с целью создания региональных организаций. И чем глубже генерал и его сподвижники вникали в состояние дел, которое было на местах, тем меньше было иллюзий, тем серьезнее вставал вопрос о том, что беда армии - лишь часть огромных, катастрофических проблем, в которые погружается страна.
Проехав первые 15 областей и оценив ситуацию, Рохлин подписал новое обращение, где заявил: 'Мы скоро потеряем право называться гражданами России' (см. приложение). В этом обращении впервые было выдвинуто требование об отставке президента.
Реакция последнего на обвинения генерала в свой адрес была на удивление быстрой. 'Мы сметем рохлиных', - заявил Борис Ельцин.
- Президент, конечно, может смести кого угодно, - ответил генерал. - Но даже когда рядом взрывались снаряды и свистели пули, я не падал на колени.
Пресса отзывалась об инициативах Рохлина по-разному. Но больше оценивалась личность самого генерала. Обозреватель радиостанции ''Эхо Москвы' и ведущий передачи 'Час быка' (НТВ) Андрей Черкизов, известный своей бесцеремонностью и хамством, заявил: 'Рохлин - генерал, еврей и дурак. Три взаимоисключающих качества'.
А журналист Леонид Радзиховский на страницах журнала 'Огонек' писал: 'Рохлин точно генерал, еврей по отцу и совершенно не дурак. Никаких внутренних противоречий в его личности нет, наоборот, по-моему, он человек очень цельный и хитрый. И типичный для военной среды'. Скептически оценивая призыв генерала к офицерам отстаивать свои права, Радзиховский констатировал: 'Армия столь же беззащитна перед демократией, как и перед тоталитарным строем. И когда настали трудные времена, к своему нищенству люди с ружьем отнеслись куда более покорно, чем люди со школьными указками, не говоря уж о людях с отбойными молотками.
У армии нет политических лидеров, - писал далее журналист, - а политики в мундирах - от Руцкого до Лебедя - не слишком много занимались проблемами а1та та1ег. Они вышли из своей шинели. Они старались играть на всем политическом поле.
Рохлин представляет фигуру принципиально новую. Военный, ставший публичным политиком, но занимающийся именно военными вопросами, - аналогов в русской истории еще не было'.
10 сентября 1997 года Рохлин вышел из движения 'Наш дом - Россия', заявив Виктору Черномырдину, что 'это не я ухожу, а вы меня выталкиваете'.
- У меня не было выбора, - говорит Рохлин. - Ни фракция НДР, ни руководство самого движения 'Наш дом - Россия' ни в чем никогда меня не поддерживали. Даже в вопросах борьбы с коррупцией я не нашел у них поддержки. О какой совместной работе после этого могла идти речь?
19 сентября генерал провел пресс-конференцию, где рассказал о планах его дискредитации в глазах общества и, если это не удастся, физического устранения. Главным организатором этих планов он назвал Евгения Савостьянова, заместителя главы президентской администрации.
20 сентября состоялся первый съезд общероссийского общественного Движения 'В поддержку армии, оборонной промышленности и военной науки'.
25 декабря второй съезд Движения преобразовал его в политическое.
В мае 1998 года Рохлин был освобожден от должности председателя Комитета Государственной Думы по обороне. Фракция КПРФ проголосовала за его смещение.
- Коммунистам я тоже не очень подошел, - так прокомментировал генерал это событие.
24 июня 1998 года Рохлин направил лидеру Республиканской партии в Конгрессе США Тренту Лотту (Trent Lott) письмо с предложением вынести на обсуждение Конгресса вопрос о предоставлении кредитов России, которые разворовываются и обрекают многие поколения российских граждан быть вечными должниками, без будущего (см. текст письма в приложениях).
Кроме того, он подготовил проект постановления Государственной Думы 'О неответственности граждан Российской Федерации за не предусмотренные Федеральным законом 'О федеральном бюджете на 1998 год' внешние финансовые заимствования', где говорилось, что власти используют займы, в том числе и внешние, для предотвращения социального взрыва, вызванного хроническими неплатежами. 'Планируемые на ближайшее время новые внешние заимствования, без видимой перспективы их возврата в оговоренные сроки, вызывают обоснованную тревогу депутатов Государственной Думы, - писалось далее в проекте этого постановления, - так как усугубляют политическую и экономическую зависимость России от западного политического и финансового диктата, не улучшая при этом благосостояние ее граждан'.
В проекте постановления предлагалось: 'Поручить Счетной палате Российской Федерации в июле - августе провести проверку внешних долгов Российской Федерации, направления и порядок их использования, сроки и источники погашения' (см. текст проекта постановления в приложениях).
В июне же обрушился рынок ценных бумаг. Котировки акций крупнейших российских компаний резко пошли вниз.
Генералу не раз говорили, что один из планов борьбы против него предполагает подобный сюжет с целью обвинить его в расшатывании политической стабильности в стране, на которое болезненно реагирует рынок. Это давало возможность ополчить против него все финансовые и предпринимательские круги России. Рохлин, не являясь специалистом в финансовых играх, не представлял себе, как такое можно сделать практически, и отмахивался от такой информации, считая ее несерьезной.
В этом же месяце Рохлин получил информацию о плане покушения на него. Планировалось организовать автомобильную катастрофу. Он предупредил об этом своего охранника Александра Плескачева, но сказал, чтобы тот не передавал этого водителю, который начнет нервничать и может сам создать аварийную ситуацию.
В конце июня Рохлин направил письма в органы прокуратуры, ФСБ, налоговой инспекции и налоговой полиции с предложениями проверить информацию о расхищении государственных средств на предприятиях, связанных с добычей нефти.
Копии писем он передал адвокату Юрию Маркину, занимающемуся этой проблемой.
30 июня в передаче 'Акулы пера' 6-го телеканала Рохлина спросили, сколько у него чемоданов с компроматами на чиновников.
Генерал ответил, что компроматы на представителей нынешней власти не могут уместиться даже в здании телекомпании.
