Что я сделаю? Я сделаю то, для чего меня перенесли в этот мир. Разберусь и приведу в соответствие.
— Говори, Граф. Какие у тебя доказательства?
— Оно у меня только одно, варркан. Серебро.
Я посмотрел на нелюдь. Очень внимательно посмотрел.
— Должно быть, вы слишком долго жили в одиночестве, и не знаете, какую силу скрывает в себе серебро?
— Знаем, варркан. Оно несет смерть нечисти.
Граф поднялся, подошел к шкафу, распахнул дверцу и достал большой, обитый железом ящик. Глухо щелкнули секретные замки, и Граф вытащил длинный сверток.
— Разверни.
Под слоем мешковины, тщательно завернутая в промасленную бумагу, лежала серебряная шпага.
Граф достаточно беспечен, если позволил мне взять это оружие в руки. Того и гляди, начну нечаянно махать по сторонам. А ведь как хочется…
— Это священный клинок, — Граф стоял напротив меня, ничуть не смущаясь близости серебряного лезвия, — И ты, варркан, удивишься, если узнаешь, что оно достаточно часто используется в нашем королевстве.
— И, наверняка, исключительно в лапах палача.
Граф усмехнулся.
— Ошибаешься. Но для того, чтобы понять то, что я скажу, ты, варркан, должен этим клинком нанести мне небольшую царапину.
— Помрешь, Граф, — я вертел в руках шпагу, размышляя, каким образом мне оставить ее у себя. С детства люблю блестящие предметы.
— А ты попробуй, варркан, — не унимался Граф. Его неуемность перешла все границы, когда он стал дергать меня за рукав и настырно предлагать себя в качестве эксперимента по работоспособности оружия.
— Действие серебра на нелюдь…, - начал было я, но боболок прервал на полуслове.
— Мы не нелюдь. Мы их потомки. А это не одно и то же. Давай, варркан. Делай свою работу.
Если нелюдь просит, то значит так и надо. Сам напросился. Симпатичный был товарищ.
Царапина, не царапина, а шрам на лапе Графа получился отменный. Не выпуская шпагу из рук, я отступил на пару шагов, зашел за кресло и стал ждать, когда серебряное пламя примется пожирать тело бедного Луиза. Интересно, что я скажу прислуге, когда они обнаружат вместо короля кучку одежды? Не хотелось бы объясняться при помощи клинка.
Но пробегали секунды, текли минуты, а Граф стоял передо мной и улыбался, словно ребенок, который получил конфету.
— Ничего! — Граф повернулся кругом на каблуках, показывая себя в полной красе.
Действительно, ничего. Странно.
— А это точно серебро? — начал волноваться я.
— Самое что ни наесть натуральное, — заверил нелюдь. Да я и сам знал, что это так. Уж что-что, а небесный металл я чую за версту.
— Граф! Я требую объяснений, — на кой черт мне серебряное оружие, да и все мои знания в придачу, если нелюдям на них наплевать по самое не хочу.
— Ах, варркан. Объяснения весьма просты. Каждого детеныша, который рождается на острове, мы проверяем с помощью вот этого оружия. Нечто вроде прививки. И поверь мне, варркан, что практически все они остаются в живых, целыми и невредимыми. За некоторым, весьма ничтожно малым исключением. На моем острове нет ни одного нелюдя. Мы чистый народ.
Естественный отбор. Профилактика простудных заболеваний. Всеобщая вакцинация.
— Это ничего не доказывает, — не унимался я. Правда, менее настойчиво, нежели прежде. — За многие годы вы адаптировались и научились воспринимать серебро, как простое железо. Вот и весь секрет.
Граф придвинулся ко мне вплотную, нос к носу, и чуть слышно сказал:
— Тогда позволь спросить тебя, варркан. Позволь спросить тебя, охотник за нечистой силой, спаситель мира и вселенной. Почему люди сгорают в адском пламени, когда к ним прикасаешься этим серебряным клинком?
Десять минут. Ровно столько времени я молча, не мигая, смотрел в глаза Графа, пытаясь разглядеть в них хоть искру неправды. И ровно столько времени мозг старательно решал, верить или нет.
Боболок не отвел глаз. Его морда оставалась спокойной, только лапы неторопливо перебирали янтарные четки.
То, о чем говорил Граф, слишком невероятно, чтобы быть правдой. Люди превратились в монстров? Этого не может быть. Да, они способны быть жестокими, бесчеловечными, кровожадными. Этого у людей не отнять. Если, тем более, учесть, что, по словам самого Графа, остров настоящее сокровище. Но умирать от серебра, словно ничтожная нелюдь? Невозможно. Нет. А вдруг Граф прав? В этом мире всякое может случиться. И моя история тому подтверждение. Но тогда проверить слова Луиза можно только одним способом.
— Идемте, Граф, — я подскочил с места, зная, что должен сделать.
— Куда? — боболок чуть напрягся.
— Обратно. В подвалы. Куда же еще. Мне нужна ваша шпага.
Не дожидаясь согласия Графа, я торопливо зашагал к выходу. Граф, ни слова не говоря, затопал следом.
У дверей я почти нечаянно задел острием серебряной шпаги одного из стражников. Неглубокая царапина на плече.
Раненый даже глазом не моргнул. Продолжал пялиться прямо перед собой, крепко сжимая боевой топор. Граф, следующий за мной, только усмехнулся, взглянув на сочащуюся из раны кровь, и сунул в лапы охранника свой платок.
На повороте коридора я на секунду обернулся. Раненый был вполне здоров и гордо хвастался перед товарищем полуученым от варркана порезом и подарком короля.
— Солдаты чаще, чем все остальные подвергаются испытанием серебром, — бросил Граф, поравнявшись со мной. Я ничего не сказал и двинулся к подвалам.
Прихватив по дороге пару чадящих факелов, миновав тяжелые, обитые железом двери, длинные темные коридоры, мы спустились вниз.
— Откройте, — потребовал я, указывая на камеру, где находились люди.
Граф несколько секунд задумчиво покусывал губу, затем решился и отпер тяжелые засовы.
— Они опасны, варркан. И не по-человечески сильны. Вы не боитесь?
Я усмехнулся. Сила варркана еще не пришла ко мне, но, имея в руках оружие из небесного металла, даже сейчас мне нечего боятся. Если Граф все наврал, то люди, будь у них хоть немного ума, не полезут к человеку со шпагой. Любое существо прежде всего ценит свою жизнь. А если боболок прав, в чем я еще не совсем уверен, то серебро поможет и в этом случае.
Я сделал шаг вперед, за толстые решетки, и за моей спиной раздался противный ржавый звук закрываемых дверей. Промелькнула мысль о ловушке, но я отогнал ее. Незачем вытаскивать варркана из другого мира, чтобы с помощью такой сложной комбинации заманить в клетку. Граф, словно прочитав эти мысли, чуть слышно сказал:
— Если вы, варркан, погибните, чего я искренне не желаю, то мне бы не хотелось, чтобы эти твари вырвались на волю.
Я коротко кивнул, выставил впереди себя шпагу и стал мелкими шашками приближаться к черной, копошащейся куче в дальнем углу клетки.
— Эй! Вы меня слышите? — позвал я.
Возня прекратилась, и я заметил несколько отражающихся в слабом свете факела глаз.
— Вы слышите меня? — повторил я, — Я хочу помочь вам.
