являются особо просветленными, то они не могут по-настоящему спуститься в подсознательное, а потому не могут и ничего по-настоящему вылечить — за исключением некоторых поверхностных отклонений, но и в этом случае есть постоянный риск того, что расстройства эти пустят ростки где-то в другом месте, приняв другую форму. Нельзя излечить что-либо до тех пор, пока не пройдешь до конца весь путь нисхождения, а этот путь невозможно пройти до тех пор, пока не пройден полностью путь восхождения. По мере нисхождения становится необходимым все более и более мощный свет — в противном случае человек будет попросту съеден заживо.
Если бы психоанализ согласился остаться в пределах своих узких рамок, то в этом не было бы ничего страшного: он осознал бы в конце концов свою ограниченность, выполняя при этом полезную социальную функцию излечивания каких-нибудь там мелких зудений. К сожалению, для многих психоанализ стал чем-то вроде нового Евангелия; концентрируясь скорее на наших темных сторонах, чем на наших божественных потенциях, он стал мощным средством извращения умов. Несомненно, в процессе эволюции наши «ошибки» в конце концов занимают положенное им место; то, что была поколеблена наша комфортная мораль и мещанское самодовольство, — факт положительный, но метод, выбранный для этой цели, — опасен, поскольку он вызывает болезнь, но не обладает силой ее излечить:
Но у психоанализа есть еще один, более серьезный недостаток. Ведь если бы психоаналитики на самом деле обрели бы силу, необходимую для того, чтобы спуститься в подсознательное, то при этом они не только бы ничего не излечили, не только бы рисковали, как ученик Чародея, привести в действие силы, которыми они не способны управлять, но они — даже если бы могли управлять этими силами и уничтожать их, — скорее всего уничтожили добро вместе со злом, нанеся таким образом непоправимый ущерб нашей природе. Ибо они не обладают знанием. Со своего ментального уровня они не могут заглянуть достаточно далеко в будущее и оценить добро, которое готовит это зло, и увидеть динамическую Силу, скрытую игрой противоположностей. Для того, чтобы выделить эту грязную смесь, необходима сила иного рода и, прежде всего, — иное видение:
Здесь мы соприкасаемся с фундаментальной ошибкой нашей психологии. Она не способна понять что бы то ни было потому, что ищет внизу, в нашем эволюционном прошлом. Действительно, там — половина Тайны, но нам необходима высшая сила для того, чтобы открыть дверь внизу. Мы созданы не для того, чтобы оглядываться, а для того чтобы смотреть вперед и ввысь в сверхсознательный свет, потому что он — это наше будущее, а только будущее сможет объяснить и излечить прошлое:
Нам кажется, что мы продвигаемся снизу вверх, из прошлого в будущее, от ночи к свету сознания, но это не что иное, как наше сиюминутное понимание, которое скрывает от нас целое; в противном случае мы бы видели, что не прошлое является двигателем нашего продвижения — это будущее тянет, влечет нас, это свет свыше постепенно проникает в нашу тьму — ибо каким образом смогла бы тьма создать весь этот свет? Если бы мы родились из тьмы, то и нашим концом было бы не что иное, как тьма. «Это вечное Дерево, чьи корни вверху, а ветви обращены вниз», — говорит Катха Упанишада (VI.I). У нас возникает впечатление, что мы прикладываем огромные усилия для того, чтобы расти и понимать и познавать вещи; у нас такое ощущение, что мы интенсивно стремимся в будущее. Но это показывает ограниченность нашей точки зрения. Если бы мы могли взглянуть с другой точки, то, возможно, увидели бы, как сверхсознательное Будущее стремится проникнуть в наше настоящее. И мы поняли бы, что то, что мы ощущаем как собственное усилие, — это только сопротивление, вызванное нашей тупостью и невежеством. Будущее движется не только в направлении снизу вверх — в таком случае земле было бы не на что надеяться, она закончила бы свой путь взорвавшись в небесах в высшем психическом напряжении или погрузилась бы вновь в свою темноту. Оно движется также и сверху вниз; все глубже и глубже нисходит оно в наш ментальный туман, в витальную мешанину, в тьму подсознательного и бессознательного — до тех пор, пока оно не озарит все, не раскроет все, не излечит все и, в конечном счете, не завершит все. И чем глубже оно нисходит, тем сильнее становится сопротивление — мы живем в Железном Веке, во время великого Мятежа и Опасности. Но и во время Надежды. В высшей точке, где это Будущее коснется самых глубин прошлого, где этот свет прорвется и осветит самое дно Ночи, мы найдем, если на то будет Божья воля, тайну Смерти и бессмертной Жизни. Но если мы смотрим вниз и только вниз, то мы найдем грязь и ничего, кроме грязи.
Итак, пойдем дальше. Ищущий начал свое путешествие с положительного переживания. Он вступил на путь потому, что ощущал потребность в чем-то ином. Он стремился к ментальному безмолвию и обнаружил, что само его усилие вызывает Ответ. Он ощутил нисходящую Силу, новую вибрацию внутри себя, которая прояснила жизнь, сделала ее ярче. Может быть, он даже пережил некое внезапное крушение собственной ограниченности и вышел на новый уровень. (Об установлении нового ритма будут свидетельствовать признаки самые разнообразные.) Затем, после этого обнадеживающего начала, все начинает покрываться какой-то пеленой, как будто все, что испытал ищущий, ему приснилось или он позволил унести себя какому-то ребяческому энтузиазму — нечто внутри него мстит за себя, вызывая приступы скептицизма, отвращения и протеста. Это будет вторым признаком, может быть,
