в лазури лиловатой дня, в знакомом платье незнакома, пройдешь ты, не узнав меня. 1923, Сольес-Пон
2. Солнце (Из цикла 'Прованс')
Слоняюсь переулками без цели, прислушиваюсь к древним временам: при Цезаре цикады те же пели, и то же солнце стлалось по стенам. Поет платан, и ствол в пятнистом блеске; поет лавчонка; можно отстранить легко звенящий бисер занавески: поет портной, вытягивая нить. И женщина у круглого фонтана поет, полощет синее белье, и пятнами ложится тень платана на камни, на корзину, на нее. Как хорошо в звенящем мире этом скользить плечом вдоль меловых оград, быть русским заблудившимся поэтом средь лепета латинского цикад! Сольес-Пон, 1923 г.
Властелин Я Индией невидимой владею: приди под синеву мою. Я прикажу нагому чародею в запястье обратить змею. Тебе, неописуемой царевне, отдам за поцелуй Цейлон, а за любовь — весь мой роскошный, древний, тяжелозвездный небосклон. Павлин и барс мой, бархатно-горящий, тоскуют; и кругом дворца шумят, как ливни, пальмовые чащи, все ждем мы твоего лица. Дам серьги — два стекающих рассвета, дам сердце — из моей груди. Я царь, и если ты не веришь в это, не верь, но все равно, приди! <1923>
* В С.: без назв., дата 7. 12. 23.
Гекзаметры Памяти В. Д. Набокова
Смерть — это утренний луч, пробужденье весеннее. Верю, ты, погруженный в могилу, пробужденный, свободный, ходишь, сияя незримо, здесь, между нами — до срока, спящими… О, наклонись надо мной, сон мой подслушай — снятся мне слезы, снятся напевы, снятся молитвы… Сплю я, раскинув руки, лицом обращенный к звездам: в сон мой втекает мерцающий свет, оттого-то прозрачны даже и скорби мои… Я чую: ты ходишь так близко, смотришь на спящих; ветер твой нежный целует мне веки, что-то во сне я шепчу; наклонись надо мной и услышишь смутное имя одно, — что звучнее рыданий, и слаще песен земных, и глубже молитвы — имя отчизны. <1923>
* * * Живи, звучи, не поминай о чуде, — но будет день: войду в твой скромный дом, твой смех замрет, ты встанешь: стены, люди все поплывет, — и будем мы вдвоем… Прозреешь ты в тот миг невыразимый, спадут с тебя, рассыплются, звеня, стеклом поблескивая дутым, зимы и вёсны, прожитые без меня… Я пламенем моих бессонниц, хладом моих смятений творческих прильну, взгляну в тебя — и ты ответишь взглядом покорным и крылатым в вышину.
