Лыжный прыжокДля состязаний быстролетныхна том белеющем холмувчера был скат на сваях плотныхсколочен. Лыжник по немусъезжал со свистом; а понижескат обрывался: это былуступ, где становились лыжичетою ясеневых крыл.Люблю я встать над бездной снежной,потуже затянуть ремни…Бери меня, наклон разбежный,и в дивной пустоте — распни.Дай прыгнуть, под гуденье ветра,под трубы ангельских высот,не семьдесят четыре метра,а миль, пожалуй, девятьсот.И небо звездное качнется,легко под лыжами скользя,и над Россией пресечетсямоя воздушная стезя.Увижу инистый Исакий,огни мохнатые на льду,и, вольно прозвенев во мраке,как жаворонок, упаду.
1926, Riesengebirge
БилетНа фабрике немецкой, вот сейчас, —дай рассказать мне, муза, без волненья!на фабрике немецкой, вот сейчас,все в честь мою, идут приготовленья.Уже машина говорит: 'жую,бумажную выглаживаю кашу,уже пласты другой передаю'.Та говорит: 'нарежу и подкрашу'.Уже найдя свой правильный размах,стальное многорукое созданьепечатает на розовых листахневероятной станции названье.И человек бесстрастно рассуетте лепестки по ящикам в конторе,где на стене глазастый пароход,и роща пальм, и северное море.И есть уже на свете много леттот равнодушный, медленный приказчик,который выдвинет заветный ящики выдаст мне на родину билет.
1927 г.
РодинаБессмертное счастие нашеРоссией зовется в веках.Мы края не видели краше,а были во многих краях.Но где бы стезя ни бежала,нам русская снилась земля.Изгнание, где твое жало,чужбина, где сила твоя?Мы знаем молитвы такие,что сердцу легко по ночам;и гордые музы Россиинезримо сопутствуют нам.Спасибо дремучему шумулесов на равнинах родных,за ими внушенную думу,за каждую песню о них.