двух тысяч лет. Имя
Во избежание путаницы я буду называть богов их скандинавскими именами, так как большинство литературных источников, цитируемых в этой книге, имеют скандинавское происхождение. В некоторых ритуалах очень важно соблюдать точность в обращении с именами силы. Имена «Водан», «Воден» и «Вотан» различаются по звучанию, но не по значению. Однако с именем «Один» дело обстоит иначе. Будучи тождествен Водану, Один, тем не менее, выступает в иной ипостаси. Один — это, так сказать, Водан в дурном настроении.
Водан и Один — это одно и то же божество, но в разных ипостасях, и забывать об этом не следует. Ведь результат магической работы подчас всецело зависит от того, сознаём ли мы, к какой именно ипостаси божества взываем. Отличительные характеристики Одина развились, по преимуществу, в эпоху викингов. А с тех пор, на мой взгляд, роли стихий — или, точнее, отношения между стихиями — несколько изменились.
К какой бы оккультной традиции вы ни принадлежали, одна из первых ваших задач — установить, какая из стихий соответствует божеству, с которым вы намереваетесь работать. Среди прочего, это необходимо для того, чтобы соотнести избранное божество с одной из четырёх сторон света. Некоторые боги поддаются подобной классификации без труда. К примеру, если я заявлю, что Тор связан с югом, едва ли найдётся хоть один оккультист, который со мной не согласится. Но с Одином дело обстоит куда сложнее. Ипостасей у него так много, что в целях конкретной магической работы обычно приходится выбирать одну из них.
Водан и Один связаны, главным образом, со стихией воздуха, но Водану также близки стихии воды и, до некоторой степени, земли. В материковых районах Северной Европы Водан с древности ассоциировался с погодой и урожаем. (По народному обычаю, последний сноп колосьев по окончании жатвы оставляли на поле — как благодарственный дар за урожай и в пищу Слейпниру, коню Водана.) Одину же, кроме воздуха, близок огонь, вследствие чего он агрессивнее древнего Водана, а стихии воды и земли в его образе проявлены очень слабо. Задумавшись над этим, я постаралась выявить причины таких расхождений. И вот к каким выводам я пришла.
Сохраняя постоянную сущность, боги, тем не менее, с ходом времён мало-помалу меняются. Они, как и люди, несовершенны, и развиваются по мере развития своих почитателей. Люди, поклонявшиеся Водану две тысячи лет назад, во многом непохожи на людей, чтущих его сегодня. Следовательно, изменился и Водан. С ростом сознания народа боги либо меняются и развиваются, либо устаревают и умирают. Можно вспомнить, к примеру, что первоначально Водан представлялся как грозовой великан или демон по имени Воде (
Существует две основные формы религии: монотеизм и политеизм. Язычество — религия политеистическая. На Ближнем Востоке зародились три мировые религии. Все три — монотеистические, и две из них открыто враждебны по отношению друг к другу и ко всем приверженцам иных убеждений. Почему? Попробуем разобраться.
Предположим, что на определённой ступени эволюции сознания возникли два течения, противоположные по своей направленности: ориентированное на дифференциацию и противостоящее ей. Последнее — устремлённое на гомогенизацию и стирание различие как между богами, так и между людьми, — господствовало на протяжении последних двух тысяч лет, то есть, вплоть до наших дней, когда мы вступаем в полосу возрождения многих языческих традиций. Представляется, что в конечном счёте идея «единого бога для всех» ограничивает творческие способности человеческого разума.
Но для чего, вообще говоря, нужны боги? Человеческий разум не способен на непосредственный контакт с космическим сознанием. Поэтому он изобретает опосредующие образы. Наблюдая за человечеством в целом и за различиями между отдельными людьми и группами, мы придём к выводу, что каждый индивид находит для себя божество, с которым он может отождествиться, — божество, выступающее неким идеальным образцом, на который можно перенести свои высшие устремления и высшее Я.
Но в монотеистической религии разнообразия нет. Перед верующим открыт только один вариант выбора: мужской авторитарный образ, навязывающий своим почитателям жёсткий перечень предписаний и запретов и удерживающий их в подчинении при помощи угроз и обещаний, основанных на таких неубедительных с философской точки зрения идеях, как абсолютное добро и абсолютное зло.
Одна оккультная аксиома гласит: «Все боги суть единый бог, все богини — единая богиня; посвящающая едина, посвящающий един».
Ошибка монотеизма заключалась не столько в стремлении обнаружить те более или менее абстрактные первоначала, из которых в дальнейшем развились многообразные божества, сколько в том, что возвращение к этим первоначалам протекало в неуравновешенной форме.
Начало монотеизму положил Эхнатон (Аменхотеп IV), египетский фараон 18-й династии, попытавшийся противостоять коррумпированной иерархии алчных жрецов. С этой целью он провёл революционную для своего времени религиозную реформу, учредив государственный культ единого бога — Атона. Тем самым он совершил основополагающую ошибку монотеистических религий. Он не воздал должного женскому началу в божественном. Новорождённый монотеизм оказался несбалансированной мужской религией. Если бы Эхнатон пошёл на шаг дальше и признал, что «единое божество» его религии либо сочетает в себе оба пола, проявленные в равной мере, либо не связано с идеей пола вообще, в дальнейшем можно было бы избежать многих несчастий. На основе этой искажённой концепции монотеизма впоследствии сформировались иудаизм, христианство и ислам, причём последние две зародились как ереси в рамках иудаистской традиции, которая при посредстве Моисея развилась из культа Атона. Положив начало монотеизму, Эхнатон совершил одну из самых роковых ошибок в истории человеческой мысли — попытку вытеснить из Природы женский принцип. Так возник раскол между женской и мужской половинами человеческой сущности. Каждый из нас отчасти мужчина, а отчасти — женщина; то же справедливо и по отношению к богам, даже к таким, как Один или Тор. Сам Эхнатон, по-видимому, страдал от психологических комплексов, связанных с извращённым восприятием женской сексуальности. Он послужил прототипом небезызвестного персонажа греческих мифов — царя Эдипа, в образе которого, в свою очередь, почерпнул вдохновение небезызвестный отец психоанализа.
Последователи язычества, к счастью, избавлены от всех подобных нелепостей. Каждый из наших богов, подобно нам самим, сочетает в себе добро и зло (хотя и в более величественных масштабах), ибо добро и зло — понятия сами по себе относительные. Это всего лишь отражение норм, преобладающих в том или ином обществе в определённый период времени — либо в сознании индивида, если речь идёт о более развитой форме этих понятий.
Прежде чем перейти к анализу магических принципов, связанных с конкретными божественными формами, и представить читателю подробные описания отдельных богов, необходимо чётко провести различия между асами, ванами и великанами. В северной мифологии великаны — инеистые, горные и огненные — символизируют грубые силы Природы в их первозданном виде. Народы, населявшие в древности территорию Северной Европы, были первобытными людьми с анималистическим мировоззрением. Всё, чего они не понимали, становилось для них либо объектом поклонения, либо воплощением ужаса, требующим умилостивительных жертв. Вероятнее всего, что изначально великаны были богами этих народов. Когда развилась новая религиозная идеология, основанная на поклонении
