Разговор продолжался еще несколько минут. Затем все четверо начали одновременно подниматься. Первым стремительно вышел «Бакинский Друг». Он торопился в аэропорт. За ним не спеша вышел «Уральский Гость». Остальные двое немного замешкались. Они хотели поговорить друг с другом и поэтому нарочно остались, чтобы дождаться ухода остальных. «Большой Грузинский Брат» обернулся к оставшемуся в комнате «Львовскому Визитеру».
– Ты умно придумал, – сказал он. – Но учти, что нам нужно быть осторожнее. Чтобы о нашей затее никто не узнал.
– Нас было только четверо, – напомнил его собеседник, – я не думаю, что кто-то проболтается.
– Это тоже много, – возразил «Большой Грузинский Брат», – и не забывай, что мы должны сдать милиции не только Колобова, но и деньги из нашего общака. Это ведь наш друг виноват. Он недосмотрел за Колобовым, не смог вовремя обеспечить охрану и надежность казначея. А теперь мы из-за халатности «Уральского Гостя» должны платить миллион. Большие деньги.
– У тебя есть конкретное предложение? – очень тихо спросил «Львовский Визитер».
– Закон всем известен. Тот, кто не сумел уберечь казначея и наши деньги, должен отвечать. Всегда так было…
– И кто будет отвечать в данном случае за Мишу Колобова?
– Я думал, что ты меня сразу поймешь.
– Ясно. Но учти, что мы не должны заниматься этим через наших людей. Особенно через твоих. А то снова начнется война между кавказскими и славянскими группировками. Нужно, чтобы им занялся кто-то из своих.
– Конечно. Там много претендентов на его место. Но только не сейчас. Пусть пройдет Олимпиада и он успокоится. А потом мы примем решение. Он не сумел уберечь казначея и наши деньги, значит, должен за это ответить.
– Согласен, – кивнул «Львовский Визитер». – Кого думаешь взять третьим?
– Нужно будет продумать, – вздохнул «Большой Грузинский Брат», – и все кандидатуры проверить. Хорошо проверить. Мы ведь не можем доверять деньги кому попало. Артиста я знаю, он человек надежный, у него много друзей среди наших. Спортсмена я сам выбрал, он тоже человек надежный. А с этим фронтовиком нужно будет разобраться. Если он действительно такой человек, как о нем говорят, то для нас эта настоящая находка. Где мы еще такого найдем, чтобы мы могли ему полностью доверять? Речь ведь идет о больших деньгах. И мы просто не можем больше ошибаться.
– Мы все проверим, – согласился «Львовский Визитер». – А насчет нашего ушедшего друга, – он посмотрел на дверь, где скрылся «Уральский Гость», – решай сам. Я в любом случае тебя поддержу. Но сделать нужно так, чтобы это выглядело как борьба их группировок между собой. Лишние проблемы нам не нужны.
Они кивнули друг другу на прощание, понимая каждый мотивы и цели своего собеседника без лишних слов. Ровно через три месяца в одном из ресторанов Челябинска был убит «Уральский Гость», в которого стрелял кто-то из местных. Убийцу застрелили прямо на месте. Кто-то из сотрудников милиции, случайно оказавшийся рядом с погибшим, успел достать оружие и сделать два точных выстрела.
Часть II
Глава 10
Прошло ровно три года. В августе девяносто четвертого президент банка «Северный стиль» Анатолий Андреевич Гудниченко стоял в своем кабинете, глядя на открывавшуюся внизу перспективу. Они арендовали это помещение еще в прошлом году, сразу после октябрьских событий в Москве, когда вооруженное противостояние между Президентом и Верховным Советом достигло своего пика и вылилось в массовые столкновения. Банкир Гудниченко был известным демократом и всегда поддерживал Президента в его борьбе с законодательной властью. Эта поддержка была оценена по достоинству. Уже в конце девяносто третьего года сразу два крупных ведомства – Таможенный комитет и Министерство сельского хозяйства – решили открыть свои счета в его банке. Сразу после этого на счета пошли бюджетные средства, которые почти мгновенно вывели его банк в разряд самых известных финансовых учреждений страны.
Гудниченко был молод. Ему шел только тридцать четвертый год. Рассказывали, что он происходил из семьи потомственных финансистов, а его отец даже длительное время работал заместителем министра финансов Украины. Как бы там ни было, банк «Северный стиль» стал одним из самых солидных кредитных учреждений в начале девяностых годов.
В этот день Гудниченко ждал важного звонка. Но неожиданно позвонил другой телефон. Он снял трубку.
– Слушаю, – мягко произнес он. Номер этого телефона знали только очень близкие люди.
– Добрый день, уважаемый господин банкир, – промяукал в трубке знакомый голос. – Надеюсь, что сегодня мы наконец увидимся?
Он улыбнулся. Это была Иоланта. Они были знакомы уже больше года, и он не уставал восхищаться этой молодой женщиной. Она являлась актрисой, моделью, ведущей на телевидении – словом, могла с успехом исполнять любую роль. Дочь югославского дипломата и польской актрисы, она сделала себе карьеру в России, переехав сюда с матерью еще в конце шестидесятых, когда мать вышла замуж за советского консула.
Иоланта была своебразным симбиозом двух начал. Отцовского и материнского. От матери она унаследовала потрясающую фигуру, красивый голос, округлые черты лица и роскошные темные волосы. От отца ей достались светло-зеленые глаза и ровные черты лица, делавшие ее похожей на античные статуи. Она была не просто красивой женщиной. Она была очень красивой женщиной, и Анатолий знал, как много мужчин бросают на него завистливые взгляды, когда они появляются вместе в ресторане или в театре. Но появляться все время вместе они не могли. Иоланта была формально замужем: ее супруг, известный режиссер, не хотел давать развода ни под каким предлогом. Учитывая, что у них была пятилетняя дочь, они не могли развестись через загс и обязаны были все оформлять только через суд. А режиссер Тимофей Архипов отказывался являться в суд и не подписывал никаких документов. И хотя все давно уже знали, что Иоланта не живет со своим скандальным супругом, тем не менее они пытались соблюдать внешние приличия и не появляться часто там, где их могли видеть знакомые и близкие друзья. К тому же в начале девяностых в Москве еще не было такого количества гламурных журналов, которые станут настоящим бедствием через десять или пятнадцать лет, когда местные папарацци будут преследовать любую «звездочку», чтобы заснять ее в сопровождении спутника, снабдив фотографии шокирующими надписями.
– Я всегда рад тебя видеть, – признался Анатолий, – но именно сегодня не смогу. Я жду важного телефонного звонка, и у меня назначено не менее важное совещание. Но чтобы искупить свою вину за трехдневное отсутствие, я готов выплатить «контрибуцию».
– Интересно, – произнесла Иоланта. – В чем она будет выражаться?
По-русски она говорила с каким-то непонятным мягким акцентом, и это придавало ее голосу дополнительную сексуальность.
– На уик-энд мы можем полететь с тобой в Париж, – предложил Анатолий. – Я думаю, что тебе понравится такая «контрибуция»?
– Изумительно, – согласилась она. – Я как раз договорюсь со своей мамой, чтобы она посмотрела за дочкой. На два дня в Париж!.. У вас прекрасные манеры, господин банкир.
– Тогда договорились, – он улыбнулся и положил трубку.
Позвонил секретарю и попросил вызвать к нему начальника аналитического отдела.
– Она ждет вас в приемной, – сообщила секретарь.
– Пусть войдет, – разрешил Гудниченко.
Эта молодая женщина, которую они взяли в банк, работала раньше в системе Внешэкономбанка. Ее рекомендовал вице-президент банка Эдуард Парин, который знал ее еще по совместной учебе в институте. Анатолий обратил внимание на появлявшиеся аналитические статьи в газетах за ее подписью. Он решил найти ее и пригласить к себе. После получасовой беседы согласился с мнением своего вице-президента, и уже через неделю Татьяна Руммо работала руководителем аналитического отдела их банка.
Он внимательно изучил ее личное дело. Ей было двадцать восемь. Разведена. Детей нет. Эстонка по отцу и русская по матери, она окончила с отличием финансовый институт и работала в системе
