трудно вывести из состояния равновесия. Сказывается эстонская кровь. Знаешь, есть такой анекдот. Из самолета прыгают парашютисты, среди которых эстонцы. Инструктор говорит, обращаясь ко всем, чтобы считали до десяти, прежде чем открыть свои парашюты. А эстонцы, добавляет он, пусть считают до двух. – Эдуард улыбнулся своему анекдоту, но, увидев серьезное лицо Анатолия, убрал улыбку и продолжил: – Она человек очень уравновешенный.
– Понятно. А где сейчас этот летчик?
– Откуда я знаю? Слушай, почему тебя так интересует ее бывший муж? Ты думаешь, что она может работать на кого-то чужого? Нет, это невозможно. Она очень цельный человек. Есть такие люди, которые просто в силу своего характера не могут быть двуличными, не могут быть предателями. Вот она как раз и есть такой человек.
– Блестящая характеристика, можно сделать ее даже вице-президентом.
– Хорошая идея. Ты поэтому меня о ней спрашивал?
– Не только. А ее родители? Ты знал ее родителей?
– Лично не знал, но много слышал. Ее отец – Арнольд Руммо, работал в Министерстве общего машиностроения. Что-то там связанное с секретной техникой. Он и сейчас там работает. Мать у нее врач, и еще, кажется, есть младшая сестра. Я смотрел ее личное дело, когда рекомендовал ее тебе.
– Я тоже смотрел. Но там общие фразы. И у нее не было потом никаких друзей? Я имею в виду, после развода?
– Я лично ничего не знаю. Наверное, были. Но я не слышал. Наш Геворкян решил однажды за ней приударить. Он ведь у нас считается таким «штатным» кавказским мачо. Считает, что должен переспать с каждой женщиной, которая оказывается в зоне его внимания.
– Из планового? – вспомнил Анатолий. – Я даже не знал, что он такой казанова.
– Еще какой. Но ничего не получилось. Как только он не пытался ее охмурить! Закончилось это тем, что однажды он вошел к ней в кабинет, чтобы предложить вместе поужинать. А вышел оттуда, получив оплеуху. Нужно было видеть, как он спешил по коридору. После этого все знают, что к ней лучше близко не подходить.
– Странно. Красивая женщина, – пробормотал Гудниченко.
– И умная, что встречается гораздо реже, – усмехнулся Эдик. – Но у каждого свои секреты. Может, у нее появился друг, а может, просто предыдущий муж отбил всякую охоту к другим мужчинам. Мы же ничего не знаем. Но свою работу она делает идеально, это я тебе могу авторитетно заявить. Спроси у Николая Ивановича, он тоже подтвердит.
Николай Иванович Чебалин являлся вторым вице-президентом. В отличие от молодых Гудниченко и Парина он был гораздо старше. Ему уже перевалило за пятьдесят. Это был опытный финансист, прошедший советскую школу и работавший главным бухгалтером в крупных московских организациях еще в семидесятые годы.
– Я знаю, что она справляется со своими обязанностями, – пробормотал Анатолий. – А живет она одна?
– Ну откуда я это знаю? Если хочешь, могу узнать.
– Нет, не хочу. И насчет Забелина. Пусть они проверяют все, что хотят. Мы никак не связаны с этими разборками в Санкт-Петербурге. Они нас просто не касаются.
– Конечно. Я всем так и говорю. Можно идти?
Он кивнул в знак согласия. Вечером, ровно в восемь часов, его служебный «Мерседес» подъехал к дому Татьяны Руммо. Она появилась через минуту. В светлом плаще. Он не стал выходить из салона автомобиля. Она подошла к машине и села рядом с ним, на заднее сиденье. Он почувствовал слабый аромат парфюма. В руках у нее была папка.
– Добрый вечер, – усмехнулся Анатолий. – Вы принесли свою диссертацию?
– Добрый вечер. Я решила ее захватить.
– Правильно сделали. Поедем в «Сирену», – приказал он водителю.
«Сирена» была одним из первых рыбных ресторанов в городе, который организовал известный в будущем ресторатор Новиков. Под ногами у посетителей находился стеклянный пол, где плавали рыбы. Ресторан был известен своей кухней и своими гостями, чьи фотографии вывешивались при входе. После девяносто первого года этот ресторан стал одним из символов перемен в ресторанном деле Москвы.
Они приехали в ресторан, прошли к приготовленному для них столику. Когда она сняла плащ, то оказалась в красивом светло-зеленом платье, которое идеально подчеркивало достоинства ее фигуры. Развитая грудь, очерченная талия, довольно широкие бедра. Возможно, только ноги были несколько полноваты, на вкус Анатолия, но в этом платье она выглядела на несколько лет моложе. В ресторан она забрала свою диссертацию. Он не стал возражать, только усмехнулся.
Он видел, как она сделала заказ, видел, как вела себя в ресторане. Иоланта обычно разговаривала с ним и смотрела на каждого входившего мужчину таким взглядом, словно готова была ему отдаться. Татьяна говорила только с ним и не смотрела по сторонам. Иоланта одевалась вызывающе красиво, в обтягивающие платья, пытаясь обратить на себя внимание. Татьяна выглядела более естественно. Она быстро и деловито выбрала себе основное блюдо, сказала, какую марку белого вина предпочитает. Во время ужина не отвлекалась, аккуратно работая вилкой и ножом.
Они говорили о работе, о ее диссертации, о возможностях инвестирования новых средств в перспективные направления. Наконец ему все это просто надоело. Он решил, что можно поменять тему.
– Первый раз в жизни сижу в ресторане с красивой женщиной и говорю только о служебных делах, – пошутил Анатолий.
– Вы сами выбрали себе такую собеседницу на вечер, – без тени улыбки ответила Татьяна.
– И не жалею, – ответил он. – В конце концов, я обязан знать лучше всех своих ведущих сотрудников.
– И вы всех приглашаете на ужин? – поинтересовалась она. – В том числе и Чебалина?
Оба одновременно улыбнулись.
– За ваше здоровье, – поднял он свой бокал. Она подняла свой.
– Спасибо. Я могу задать вам вопрос?
– Конечно.
– Зачем вы меня пригласили? – в упор спросила она.
Он даже смутился. Обычно во время ужина женщины не задают подобных вопросов. Но у этой характер был как у римлян, прямой и суровый.
– Хотел с вами пообщаться, – почти честно ответил он, – посчитал, что мне нужно лучше узнать вас.
– Вы считаете, что достаточно поужинать с человеком, чтобы его лучше узнать?
– Нет. Но это будет еще одна ступенька к пониманию.
– Я не была бы настолько категоричной. Человек легко скрывает свои эмоции, истинные взгляды, пристрастия. Человек вообще одна большая тайна, как любит говорить мой отец.
– Он у вас, кажется, работает в оборонной промышленности?
– Да, он был жутко засекреченный работник. Хотя, кажется, и сейчас его не очень рассекретили, – призналась она.
– Поэтому он так и говорил, – улыбнулся Анатолий.
– А про вашего отца рассказывают легенды. Говорят, что он был фронтовик, герой и всю жизнь работал финансистом, – сказала Татьяна.
– Да, – нахмурился он. Ему не хотелось вспоминать про своего отца. Иначе цепочка воспоминаний неминуемо приводила его к «Бакинскому Другу» и к деньгам, на которые был создан его банк. Черт побери! Жизнь так скоротечна, настолько хрупка, что он знает это лучше других. Двадцать четвертого августа девяносто первого года мог оказаться последним днем в его жизни. Если бы абсолютно случайно к нему не приехал бывший знакомый отца, отсидевший с ним в одном лагере. Он помнил об этом всегда. А сейчас сидит со своей собственной сотрудницей и говорит о чем угодно, но не о главном.
Официант снова налил им вина. Она подняла бокал.
– Теперь выпьем за вас, – предложила она. – Ваше здоровье.
