лагере…
– Тем более я не хотел бы разговаривать с вами на эту тему, – твердо ответил Анатолий, собираясь повесить трубку.
– Нас было трое, – сказал Рахимов, – я, ваш отец и наш «Бакинский Друг». – Он назвал настоящие имя и фамилию третьего. Рука Анатолия замерла.
– Мы были трое молодых парней, – быстро продолжал Джолджас Рахимов, – и мы были вместе. Алло, вы меня слышите? И с тех пор я знал вашего отца. Неужели он вам никогда обо мне не рассказывал?
– Я узнал о вашем существовании только сегодня, – честно ответил Анатолий, – и я не знал, что вы вместе сидели. – Он покосился на жену и сдержался, не сказав, где именно сидели.
– Мне нужно с вами встретиться и переговорить, – твердо заявил Рахимов. – Если вы разрешите, я к вам приеду.
– Нет, – ответил Анатолий, – не разрешаю. Мы увидимся завтра у меня в офисе. И учтите, что вас проверят, прежде чем вы ко мне зайдете. У меня очень надежные телохранители. Вы меня понимаете?
– Вам уже кто-то говорил обо мне? – Его голос дрогнул. – И я даже догадываюсь, кто это мог быть. Но вы ему не верьте. Я обязательно должен с вами увидеться. Это очень важно. Когда я случайно узнал, что вы банкир, то понял, какая смертельная опасность вам угрожает.
– Я не буду встречаться с вами у себя дома, – твердо ответил Анатолий, – только завтра утром в моем офисе. Иначе встреча вообще не состоится.
– Я вас понимаю, – сказал Рахимов, – он уже успел меня опередить. Но он напрасно считает, что я не смогу продержаться еще одну ночь. Я обязательно продержусь, хотя бы из-за ненависти к нему. Обязательно продержусь и завтра приеду к вам в банк. У меня будут с собой документы на имя Мактуба Сабирова. Предупредите вашу охрану, что завтра утром придет именно Сабиров. Когда мне можно к вам приехать?
– В десять утра, – ответил Анатолий, покосившись на Татьяну. – До свидания.
– Будьте осторожны, – успел сказать ему Рахимов.
Он положил трубку и взглянул на супругу.
– Ты все слышала. Он настаивает, что является другом моего отца. Хотел приехать прямо сейчас к нам домой. Но я отказался. Завтра утром я буду ждать его в своем кабинете. И прежде чем он зайдет ко мне, его тщательно проверит наша служба безопасности. Разденут до нитки. И только после этого я его приму. А ребята будут ждать в приемной, чтобы вмешаться в нужном случае. Кроме того, ты знаешь, что у меня есть в кабинете оружие. Я думаю, что мне ничего не будет угрожать.
– Кто он такой?
– Откуда я знаю?
– Ты сказал, что среди фронтовых друзей и коллег твоего отца такого человека не было. Но он тебе что-то возразил. И тогда ты сказал «тем более». Почему «тем более»? Где еще мог быть твой отец?
– Он воевал не только в Германии, но и на Дальнем Востоке, – вспомнил Анатолий, удивляясь собственной лжи. – Этот тип сказал, что видел отца там. На севере, – это было почти правдой. Но она уловила предательскую вибрацию его голоса.
– Что-то ты недоговариваешь, – уверенно сказала Татьяна. – Только ты учти, что этот человек может быть подосланным провокатором. Или действительно каким-нибудь больным, агрессивным типом. Нормальный человек не станет звонить поздно вечером домой к президенту банка и требовать срочной встречи только на том основании, что он якобы знал его отца, который умер почти четыре года назад.
– Он погиб, – мрачно напомнил Анатолий, – я тебе уже много раз говорил. Его сбила машина. Это был несчастный случай.
– Тем более нужно быть осторожнее. Может, позвонить в милицию, пусть завтра пришлют пост в твою приемную?
– У нас в службе безопасности работают сорок человек, – разозлился Анатолий, – из них больше половины – бывшие сотрудники КГБ и МВД. Если они не могут защитить меня от одного старого идиота, то тогда зачем вообще нужны?
– Похоже, что ты прав, – неожиданно улыбнулась Татьяна. – Сорок человек – это впечатляет. К тому же Ринат Хамидуллин действительно настоящий профессионал. Хотя ты его почему-то не любишь.
– Из всех своих сотрудников я любил только тебя, – пошутил он.
– Надеюсь, что это хотя бы правда, – сказала она, выходя из комнаты.
Анатолий вернулся к себе в кабинет. Кто такой этот Джолджас Рахимов и почему он хочет так срочно встретиться с ним? Почему, невзирая на огромный риск, все-таки приехал в Москву и даже собирался ночью появиться в его доме? И откуда он мог знать отца? Значит, ему должно быть лет шестьдесят или семьдесят.
Может, все-таки прямо сейчас позвонить «Бакинскому Другу»? Он решит все проблемы, и они больше никогда не услышат о человеке с таким красивым восточным именем – Джолджас. Но звонить не хотелось. Этот незнакомец сообщил, что они сидели все вместе. Втроем. А «Бакинский Друг» всегда говорил, что их было двое. Значит, кто-то заведомо врет. Но позвонивший Джолджас назвал имена. Если бы он не знал имен, можно было сомневаться. Но имена он знал. А если врет «Бакинский Друг»? Почему он так беспокоится, что Анатолий может встретиться с этим человеком, которого только сейчас выпустили из тюрьмы. Его посадили еще во времена Советского Союза. Стоп. Его посадили туда в девяносто первом году. Как раз тогда, когда погиб отец! Интересное совпадение. Нет, он не станет звонить сегодня «Бакинскому Другу». Он успеет ему позвонить.
Раздался телефонный звонок, и он вздрогнул. Неужели бандиты сумели каким-то неведомым образом узнать о телефонном звонке Джолджаса? Он снял трубку. Прислушался. Или это опять Рахимов? Но он услышал знакомый женский голос и радостно улыбнулся. Это была мать, позвонившая из Киева. Она спрашивала, как чувствует себя ребенок. Татьяна говорила ей утром, что мальчик болеет.
– Сейчас уже лучше, – сообщил Анатолий. – Он заснул, и врач говорит, что у ребенка ничего опасного нет. Как у вас дела?
– Все в порядке. Степана хотят выдвинуть заместителем председателя городского суда. Он у нас станет важным начальником.
– Поздравь его от моего имени. Мама, я хочу спросить тебя об одном человеке. Ты никогда не слышала такое имя – Джолджас Рахимов? Может, отец когда-нибудь о нем говорил?
– Как ты его назвал?
– Джолджас Рахимов.
– Джо… Джо… – Она не могла выговорить это имя.
– Джолджас Рахимов, – терпеливо повторил он.
– Джолдас Рахимов… – наконец смогла не совсем верно выговорить мать. – Нет, я никогда про такого не слышала. Может, Олеся или Степан слышали? Я у них узнаю. Но среди наших знакомых таких не было.
– Понятно, понятно. И отец никогда тебе о нем не рассказывал?
– Нет, никогда.
– Он вообще говорил о своем лагерном прошлом?
– Ты же знаешь, что он не любил об этом вспоминать. Считал, что столько лет его жизни они просто вычеркнули. И всегда очень переживал.
– Понятно. Как ты сама себя чувствуешь?
– Пока держусь. Все собираюсь к вам приехать, чтобы понянчить внука, пока есть силы. Наши мальчики уже стали взрослыми, в школу ходят. Они во мне больше не нуждаются.
– Не говори так. Мы все нуждаемся в тебе.
Он попрощался и положил трубку. Завтра он наконец узнает, кто такой этот Джолджас Рахимов. Он не мог даже предположить, что именно произойдет завтра утром в его кабинете. Он услышал, как вошла Татьяна.
– Кто это позвонил? – спросила она.
– Мама. Она волнуется насчет мальчика.
– Насчет Андрея, – нервно поправила его жена.
– Да, насчет Андрея, – повторил он имя своего отца.
