существовать будешь на этой земле? Своими руками ты отца своей жены убил, своих детей деда лишил. И этот убитый сегодня Рахимов тоже на тебе. Два трупа. А может, еще есть? Не много, Степа? Ты ведь у нас теперь и заместитель председателя городского суда. Сколько людей ты засудил, Степа? Невиновных людей по приказу мафии. И сколько бандитов ты отпустил, чтобы они снова людей убивали? Как же ты у нас существовать будешь после всего этого?
– А ты как существуешь? – огрызнулся Степан. – Тоже мне моралист хороший. Сам деньги мафии прокручиваешь, такой банк себе построил, миллионером стал. А меня обвиняешь.
– И я не без греха, – согласился Анатолий, – только у меня все иначе было. Я деньги нашел, сумел вычислить, где они лежат. И в Москву перевез. А пока перевозил, бандиты узнали про мою находку. Может, опять ты постарался, может, другой. Но они узнали и пришли ко мне. Я готов был отдать им все, что забрал. Вернуть их деньги. Но оказалось, что нельзя так просто вернуть. Они потребовали еще и сорок процентов, Степан. На десять миллионов долларов. Сорок процентов. Нужно было найти и отдать четыре миллиона долларов. Понимаешь, какая сумма это была летом девяносто первого? У меня таких денег не было и не могло быть. Вот тогда я и согласился стать банкиром, начать деньги зарабатывать, чтобы свой долг вернуть. И вернул-таки. Но их деньги действительно прокручивал, в этом грешен. И бандитов, которые лезли в наш банк, тоже убивали по моей наводке, в этом я тоже грешен. Однако родственников я не подставлял, обычных людей из-за меня не убивали.
– Тебя послушать, так ты у нас вообще святой, а все остальные в коричневом.
– Вот ты у нас весь в коричневом, Степан. И я честно скажу, что не знаю, что с тобой делать. Вот в известном фильме «Крестный отец», когда Майкл Корлеоне приходит к мужу своей сестры и тот во всем признается, есть очень хорошая развязка. Мерзавца просто убивают. Помнишь этот момент? Его удавили прямо в машине. Дали ему билет, якобы он куда-то полетит, и потом удавили. Хороший вариант, как ты считаешь? Ты тоже муж моей сестры, только что признавшийся в пособничестве убийству моего отца. Ситуация почти зеркальная. И двое моих телохранителей здесь рядом дежурят, чтобы тебя задушить. Как ты думаешь, это лучшая смерть или тебе больше понравится, когда тебя зарежут?
Он видел, как белеет от страха лицо Степана.
– А как будет Олеся? – выдавил Степан. – А как ребятишки?
– Ты о них не думай, – посоветовал Анатолий. – Мы их в Москву увезем. Детей твоих я усыновлю, а Олесю замуж выдадим. У меня и кандидатура подходящая имеется. И насчет похорон не волнуйся. Могилку справим отличную, гроб будет шикарный, и поминки устроим на славу. Согласен?
– Н-нет.
– Ах, не согласен! – Он снова не сдержался и, рванувшись к этому подлецу, схватил его за воротник рубашки. – Значит, других убивать можно, а когда дело касается тебя, ты умирать не хочешь.
– Не нужно, – прошептал умоляюще Степан, – дети меня любят. И Олеся меня любит. Им будет больно…
Это было правдой. И Анатолий об этом знал. Он с силой оттолкнул от себя своего родственника.
– Мразь, – сказал он, – тебя только это и спасает. А сейчас ты узнал, что я привез сюда два чемодана, и решил, что я снова будут прятать деньги в тайник. Догадался, жадная сволочь. И сразу приперся. Пошел вон отсюда. И учти: ты в живых остался только ради детей и Олеси. Если будешь их обижать, я тебя со дна морского достану и разорву. Пошел вон.
Степан не заставил себя упрашивать. Он схватил свою папку и, закрывая нос платком, чтобы не капала кровь, бросился к выходу. Через несколько секунд его машина отъехала от дома. Анатолий остался сидеть за столом. Он закрыл глаза. Теперь все сходилось. Значит, отца действительно убили и сделали это по приказу «Бакинского Друга». Теперь целью его жизни должна стать месть. Месть за своего отца, который так и не понял, что с бандитами нельзя договариваться. Нельзя подходить к ним с критериями общечеловеческих ценностей. Он не хотел предавать лагерную дружбу, решив стать казначеем своего друга, а тот приказал убить своего приятеля, не задумываясь.
– У вас все в порядке? – спросил один из телохранителей, вошедший в дом.
– Да, – ответил Анатолий, – все нормально. Найдите такси, мы отсюда уезжаем.
Самое обидное, что Степан был прав. Дома его очень любили. Этот жадина и предатель был таким внимательным отцом. Как в одном человеке сочетаются столько качеств, подумал Анатолий. А может, Бог нарочно сотворяет нас такими разными, чтобы мы, как драгоценные камни, поворачивались к различным людям разными чертами своей «огранки», своего характера.
Он успел заехать к матери и попрощаться с ней, не оставшись на ужин. Вечером он прилетел в Москву. Следователи прокуратуры уже взяли показания у его сотрудников, уточняя, был ли Мактуб Сабиров на приеме у президента банка. Но все сотрудники дружно утверждали, что на прием к Анатолию Андреевичу несчастный попасть не успел. Поэтому самого Гудниченко решено было не беспокоить.
Поздно вечером он вернулся домой. Татьяна не спала. В доме уже никого не было. Он принял душ, с огорчением увидев ссадину на правом кулаке. Очевидно, бил он своего родственника достаточно сильно. «Надеюсь, что его синяки не скоро заживут», – злорадно подумал Анатолий. Он прошел в спальню. Татьяна лежала на кровати и читала газеты. Взглянула на него:
– Ты был в Киеве?
– Да.
– Узнал, кто мог тебя подставить?
– Да.
– Кто-то из знакомых?
– Да.
Три раза он ответил «да». И больше она не задала ему никаких вопросов. Он был ей за это благодарен. Он улегся на кровать, посмотрел на нее. Она была в ночной рубашке, сквозь которую была видна ее правая грудь. Он протянул руку. Она убрала газету и удивленно взглянула на него.
– Тебе это сейчас нужно? – спросила Татьяна.
Он убрал руку. Сколько можно! Если она все время будет ему отказывать, то тогда ему лучше ночевать на даче. Он повернулся на другой бок.
– Ты меня не понял, – услышал он за спиной, – я тебе не отказала. Я только спросила.
Он снова повернулся к ней и улыбнулся.
– Мне иногда бывает так тяжело, – признался Анатолий. – Когда я увидел тебя, то подумал, что именно такая женщина сможет помочь мне выстоять. Поможет мне разобраться в самом себе и в моих отношениях с людьми.
– Сейчас ты об этом жалеешь? – спросила она.
– Нет. Но иногда мне бывает сложно. Учитывая твой железобетонный характер.
– Да, – согласилась она, – но он такой, какой есть. И другим уже не будет. А если ты будешь болтать, вместо того чтобы заниматься делом, я выключу свет и сделаю вид, что собираюсь спать. Между прочим, я раньше не позволяла тебе включать свет, а теперь сама его оставляю. Мне казалось, что ты должен обратить внимание на перемены, которые происходят в наших отношениях. И в моем развитии…
Он протянул обе руки, радостно прижимая ее к себе.
«Пусть уж лучше Степан, чем она», – мелькнула шальная мысль.
Глава 19
Уже на следующий день он начал продумывать стратегию своего поведения. Попытаться сыграть с бандитами на их поле было невозможно. Он не мог поручить даже бывшему полковнику КГБ Хамидуллину хоть каким-то образом воздействовать на такого криминального авторитета, как «Бакинский Друг». Это было нереально, силы слишком неравны. А подключать официальные структуры практически невозможно, иначе придется отвечать на слишком много неприятных вопросов.
Нанять киллера? Но это тоже не сработает. Во-первых, у него не было таких связей в преступном сообществе; во-вторых, киллер может оказаться достаточно умным человеком и сдать его криминальным авторитетам.
Нужно переиграть бандитов на своем поле. Ведь он был финансистом. На этом поле ему не должно быть равных. Именно поэтому он решил вызвать Эдуарда Парина и попросить его устроить ему встречу с известным артистом. Парин с удовольствием согласился – его дядя был добрым знакомым артиста. Было решено, что встреча состоится на даче артиста в эти выходные.
