словно ее кто-то ударил по лицу.
Бутылка воды выпала из рук онемевшего от удивления и ужаса Давида Чхеидзе. Он повернулся, глядя на свою дочь и все еще не веря своим глазам.
ДЕНЬ ТРЕТИЙ. РЕАЛЬНОСТЬ
– Вы встретились со своей дочерью? – уточнил Дронго. – И сразу после первой встречи вы считаете, что она могла покуситься на вашу жизнь? Я несколько иначе представлял себе встречу отца и дочери, которые обрели друг друга через двадцать с лишним лет.
– Если бы вы присутствовали на этой встрече, то могли бы сразу отнести ее к числу подозреваемых, – печально сообщил Чхеидзе. – Вы не можете представить, как прошла наша первая встреча. Это было ужасно. Я даже не предполагал, что моя дочь работает в компании Касаткина. Откуда я вообще мог знать? Вы могли бы поверить в такое совпадение? И я сразу не поверил. Она была его помощником или личным секретарем. Что-то в этом роде. Никаких отношений у них, конечно, не было и не могло быть. Это я понял уже позднее. Можете себе представить мое состояние? Она является ко мне вчера утром и я принимаю ее как сотрудника компании, с которой я буду работать. В которую я собираюсь инвестировать сто миллионов долларов.
Он тяжело вздохнул.
– Еще хорошо, что все так получилось. Она ведь мне сразу понравилась. У нее волосы выкрашены в красный цвет и прическа каре. Умница, всегда училась на отлично. Но вы бы видели, как она одевается, как она разговаривает, как держится. Такие девочки всегда знают, чего хотят. И когда она пришла ко мне, я сначала решил, что у нас будет обычная встреча, нормальная интрижка. Я даже думал использовать ее в качестве моего человека в компании. Она могла бы мне сообщать о разных нюансах, которые там бывают. Симпатичная мордашка, каких много. Я хотел взять ее с собой в Швейцарию. Хорошо, что здесь была Лиана. И тогда Тамара сообщила, что она моя дочь. Я с ужасом думаю, что мог флиртовать с собственной дочерью.
– Досадно, – поддакнул Дронго.
– Вот именно. Такое невероятное совпадение. А может, это судьба и ничего невероятного здесь не было. Не знаю, даже страшно подумать. Если бы мне Ирина сказала заранее, возможно я вел бы себя иначе. А так... я вел себя как хвостатый сатир, только не удивляйтесь, что я еще помню мифологию. И не спрашивайте, кто в моей семье занимался греческими мифами. Конечно, Тамаре не могло понравиться мое поведение. Я ведь сразу начал с ней флиртовать, еще когда мы были в компании. Да и на следующий день я не сразу разобрался. А потом она сказала, что моя дочь. И сразу начала мне хамить, смеяться надо мной, издеваться. Я вспылил, что-то ей наговорил, даже ударил ее. Она обиделась и ушла. Самое неприятное, что, по-моему, обиделась и Лиана, ведь моя дочь начала хамить и ей тоже.
– Неприятная история, – согласился Дронго, – и теперь вы всех подозреваете?
– Всех, – уверенно ответил Чхеидзе, – и у меня только одна ночь впереди. Завтра я проведу свою проверку и все сам выясню. Поэтому мне нужно, чтобы завтра вы были у меня в отеле. Я оплачу все ваши расходы. Постараюсь уговорить свою дочь и ее мать тоже приехать. Заодно соберу всех остальных. Самойлова, Лиану и Гюнтера. Только так мы сможем точно выяснить, кому нужна моя смерть.
– Насчет Самойлова я понял. Вы полагаете, что ваша дочь станет наследником вашего состояния и это выгодно Самойлову. Поэтому он может желать вашей смерти?
– Конечно. Он получит доступ ко всем деньгам. Ведь она еще ребенок, хотя и получила хорошее юридическое образование. Он воспользуется моими деньгами с ее помощью.
– Все не так просто, – возразил Дронго, – нужно будет еще доказать, что она ваша дочь. Провести экспертизы, уточнить все детали. Дождаться решения суда. Сначала в Швейцарии, потом в России. Это длительная процедура.
– В таком случае я ошибаюсь и никто из этой пятерки не хочет моей смерти. Остается поверить, что цыганка просто обманула меня. Но сегодня последняя ночь.
– Охрана дежурит до утра?
– Восемь человек, – сообщил Чхеидзе, – четверо в коридоре. Все вооружены. Я не думаю, что какого- нибудь чиновника охраняют лучше. Плюс Гюнтер Вебер, который один стоит пятерых. Если, конечно, он вне подозрений.
– Кто еще может к вам войти без разрешения?
– Уже никто. Охранники будут фиксировать появление каждого человека. У них категорический приказ никого сегодня ночью ко мне не пускать.
– Может, мне лучше остаться ночью рядом с вами? – предложил Дронго. – И тогда мы убедимся, что все в порядке?
– Нет, – решительно возразил Давид Георгиевич, – я теперь никому не верю. Вы меня понимаете? Я попросил оставить мне пистолет, чтобы самому решить все свои проблемы. Сегодня ночью я не буду спать. Четверо охранников – это обычная бутафория. Смерть может войти внезапно, минуя этих людей. Может, я вообще неправ и меня убьют совсем другие люди. Но я хотя бы буду сопротивляться. И самое главное, чтобы рядом со мной никого не было в эту ночь. После того как дважды сбылись предсказания цыганки, я не верю никому. Ни одному человеку. Я теперь просто вынужден верить только самому себе. Я буду ждать, кто первым войдет в этот номер сегодня ночью. И первый вошедший получит пулю. Даже если сумеет обойти охранников. Я им приказал никого сегодня ночью не пускать. Даже если начнется пожар, то я сгорю в этом отеле, но не выйду отсюда. Ведь она сказала, что меня убьют, она не сказала, что я просто умру или это будет случайная смерть. Поэтому я останусь здесь и буду ждать вас до утра. А утром вы появитесь у меня вместе с остальными и мы проведем заключительный эксперимент. Потом я улечу в Цюрих.
– Что вам сказали в прокуратуре?
– У грузовика отказали тормоза. Все выглядит случайным, если не вспоминать цыганку. Но я ее помню и поэтому не верю в подобные случайности.
– Они разрешают вам уехать?
– Завтра утром. У меня уже куплен билет.
– Что у вас с компанией Самойлова?
– Там все в порядке. Мы начинаем нашу работу уже с завтрашнего дня. Все документы оформлены и подписаны.
– А может, мы сделаем иначе? – предложил Дронго. – Вы поедете со мной и проведете эту ночь в моей московской квартире. Я позову своего друга Эдгара Вейдеманиса. Он бывший сотрудник КГБ. Я думаю, что мы сможем вдвоем вас защитить. К тому же, никто не будет знать, где именно вы находитесь.
– Нет, – возразил Чхеидзе, – спасибо за ваше предложение, но мне оно не подходит. Дело в том... дело в том, что я не могу до конца доверять и вам, господин Дронго. Ведь вас нашла Ирина. А если это заговор, чтобы выманить меня из отеля и убить, когда я останусь без охраны?
– Если так пойдет дальше, то вы превратитесь в параноика, который вздрагивает от любого стука, – сказал Дронго, – так нельзя. Вы же сели назло гадалке в машину на свое обычное место. Почему сейчас вы не хотите сделать нечто подобное?
– Ее предсказания в отношении меня уже дважды сбывались. Я не хочу испытывать судьбу, – Чхеидзе посмотрел по сторонам, – возможно, что это мое последнее место, где я должен умереть. Место неплохое. Говорят, здесь останавливались Уинстон Черчилль и Жак Ширак. Очень неплохая компания. Сколько я вам должен?
– Ничего. Мы только беседовали. Я пока ничего не сделал. Если бы вы разрешили мне здесь остаться.
– Нет, – уверенно сказал Давид Георгиевич, – ни в коем случае.
За дверью раздался какой-то шум. Он достал пистолет и подошел к двери. Дронго остался в гостиной. Чхеидзе рывком открыл дверь. В коридоре находился официант, который привез для него поздний ужин. Но его не пропускали охранники. Рядом стояла Лиана. Это она заказала ужин для своего шефа.
– Уходите, – крикнул Чхеидзе, – я сегодня ничего не буду есть. Уходите. Спасибо, Лиана, за заботу.
– Мне можно войти? – спросила она.
– Нет, – он потрогал оружие, спрятанное в кармане, – не нужно. Завтра утром мы увидимся. До свидания. Сегодня ты можешь отдыхать.
Он закрыл дверь и вернулся к Дронго.
