– Ввали ему еще! – разошелся Миша.
Кровь опьянила и публику. Галдя, негры обступили поверженного Жоакима. Он сумел подняться и, дрожа, прерывисто хватая ртом воздух, боком двигался к старлею. Правая рука Жоакима готовилась нанести новый удар.
'Крепкий парень!' – с уважением подумал Новиков.
Он принял боевую стойку и пружинисто покачивался на ногах, как заправский боксер. На скулу неуемного негра обрушился мощный удар. Мгновение спустя Виктор саданул Жоакима локтем по челюсти, левой рукой придерживая готового грохнуться наземь противника, поднырнул под него и классическим броском через бедро утрамбовал на асфальт.
– Бляха, да ты замочил его! – утробно взвыл Миша.
– Воды принесите! – отмахнулся Виктор.
К его удивлению, негры поняли распоряжение без перевода. Самый шустрый рванул к бочке, стоявшей неподалеку от плаца. Зачерпнув мутной воды в валявшийся рядом с бочкой пустой 'цинк' из-под патронов, он услужливо подал его Новикову.
– Другана своего сами отливайте! – поморщился Виктор.
Освежающая процедура подействовала. Жоаким дернулся, захрипел, приподнялся, опираясь на локти, и обвел окружающих мутным взглядом. Перепачканный кровью, негр походил на языческого жреца, принесшего самого себя в жертву грозному божеству.
Вылупившись на Виктора, прошептал разбитыми губами:
– Стоп… Сильно больно.
Поддерживаемый чернокожими курсантами, негр сел и поднял руки вверх, признавая свое поражение:
– Плен, сдаюсь!
Новиков присел рядом на корточки, закурил и, поймав взгляд Жоакима, вставил ему в разбитые губы сигарету.
– Ну что, насчет души воина все выяснили?
Сил отвечать у строптивого ученика не осталось.
К плацу со стороны штаба ехал 'УАЗ' со снятым тентом.
За рулем был командир центра. Его седая голова выделялась на зеленом фоне машины.
– Шеф засек. Хана! Ох, вломит он нам! – причитал Суров, сгибаясь и разгибаясь, точно у него был приступ аппендицита.
– Не мельтеши, Миша! – спокойно ответил Новиков. – Отойди в сторону. Я скажу, что тебя здесь не было…
– Он видел меня. Бесполезно! – простонал переводчик, загипнотизированно всматриваясь в приближающуюся машину. – 'Губа' гарантирована!
Подполковник лихо выпрыгнул из 'УАЗа', как кавалерист из седла.
– Оригинально! – не дожидаясь рапорта, буркнул Пирогов.
– Товарищ подполковник, проводим практическое занятие! – отчеканил Новиков, вытянувшись по стойке 'смирно'.
– Молодец, старший лейтенант! – издевательски-одобрительным тоном сказал подполковник. – Время зря не теряем. Берем быка за рога! Ты понимаешь, чем это пахнет?
– Я в центр служить не напрашивался!
– Он еще огрызается!
– Никак нет, товарищ подполковник. Пробую объяснить свои методы преподавания!
– Отойдем-ка в сторону, сынок! – Пирогов подхватил Виктора под локоть. – Ты понимаешь, что творишь? Банников узнает – под трибунал подведет. Негр, которого ты только что отмолотил, доверенное лицо президента Мозамбика. Его дядя возглавляет личную охрану президента, отец – глава провинции…
– ..А мать станет первой мозамбикской коемонавткой?
– Что?
– Шучу, товарищ подполковник!
– Новиков! Мой друг детства, уголовник и бандит, в таких случаях говорил: 'Хороши шутки, когда перо в желудке!' Ты во что морду Жоакима превратил? В отбивную с кровью? Он подняться не может, а ты хохмишь передо мной.
Международный скандал назревает!
Но Виктор заметил в глазах командира учебного центра веселые искорки. Довольная улыбка скользнула по губам Пирогова, хотя он изо всех сил старался сохранить грозный вид.
Негр уже успел прийти в себя, натянуть рубашку и ополоснуть разбитое лицо; придерживая рукой ноющий бок, он подошел к командирскому 'УАЗу'.
– Новиков – класс! – с трудом выговорил опухшими губами Жоаким и поднял вверх большой палец. – Не надо ругать…
– Заступник, – смягчившись, проворчал Пирогов. – Сходи в санчасть. Ишь как бровь раскровянил. Штопать придется. Новиков, в следующий раз новую методику на мне опробуй. Я тертый калач, а курсантов калечить брось…
Инцидент не был предан огласке. Негры хранили молчание, подполковник делал вид, что ничего не произошло.
Жоаким подлечился в санчасти и вышел оттуда совершенно умиротворенным и спокойным. Он больше не пытался провоцировать Новикова, а, напротив, демонстрировал уважение и полную покорность инструктору, отделавшему его.
Арсенал центра, укомплектованный практически всеми образцами мирового стрелкового вооружения и боеприпасами к ним, пополнялся чуть ли не каждый день. Сюда доставляли даже оружие, которое только- только начинали испытывать.
На полигоне Виктор первым опробовал винтовку 'страйкер', разработанную как оружие для борьбы с терроризмом и применения в специальных операциях, с закрытыми глазами мог разобрать штурмовую винтовку 'Р-5' – модифицированный вариант израильской 'галил' с прикладом, специально удлиненным для здоровяков-солдат, высокорослых наследников гордых буров. В центре имелся и новенький, с иголочки, ручной пулемет 'СС-77', только что поступивший на вооружение армии ЮАР.
– Что у нас за страна! Тратит такие средства на тех, кто только вчера с ветки слез! – не выдерживал Новиков. От возлияний Миши Сурова Виктор успел отвертеться. – Стрельбы через день, ночные выезды на полигон! Я понимаю, готовят элитных солдат! А ко мне во взвод присылали ребят из учебки, так они всего два раза из 'калашникова' – то стреляли.
– Ни макарон, ни патронов, – скорбно вздыхал осоловевший Миша.
О, великие полководцы прошлого! Если бы вы слышали афоризмы, которые приписывал им захмелевший переводчик, то дружно перевернулись бы в гробах!
Суров громоподобно отрыгивал, лез ногой в таз, проверяя, как охлаждается 'Козацкий напий', и затягивал похабные песни, стараясь взять ноту повыше. Утром он скатывался с кровати, бежал в ванную глотать воду из-под крана, а вернувшись, заискивающе заглядывал в глаза Новикову:
– Очень куролесил ночью? Прости, Виктор! Сломленный человек, жертва мирового противоборства социализма и капитализма…
После каждого ночного буйства Суров закутывался в одеяло с головой, отворачивался лицом к стене и засыпал.
Сон его был беспокоен. Он всхлипывал, скрежетал зубами, бормотал проклятия, адресованные кому-то невидимому.
Новиков, повинуясь привычке, от которой не отказывался даже в Афгане, перед сном читал. В библиотеке центра помимо специальной литературы имелись малотиражные издания по этнографии, истории и другим областям человеческих знаний. Книги были совсем новенькие: по всей видимости, их не часто брали в руки.
А между тем в строгих, неброских брошюрах Института востоковедения Академии наук СССР, в дневниках русских офицеров, путешествовавших по Центральной Азии и Туркестанскому краю, находил он
