подставлять никоим образом нельзя. Третий пункт исключает второй. Мы возвращаемся в исходную точку…
Здравствуйте, приехали. Глухой тупик… Остается гангстер Скуридин! Смешно надеяться на его благотворительность.
Николай прав, но попытка не пытка'.
Потрепанная записная книжка Серегина явно знавала лучшие времена и еще хранила следы былой респектабельности. В ней было множество адресов и телефонов, в основном представительниц прекрасной половины человечества.
Возле некоторых из них красовались закорючки, похожие на египетские иероглифы. Таким шифрованным письмом отмокающий в ванне ловелас помечал интимные особенности своих многочисленных приятельниц, не надеясь на память.
Страница с телефоном Скуридина была жирно перечеркнута крест-накрест фиолетовой губной помадой. С трудом разобрав цифры. Святой снял трубку японского радиотелефона. Лия любила звонить подругам с кухни и поэтому оставляла аппарат на холодильнике.
Кнопки под пальцами Святого попискивали, словно угодившие в мышеловку грызуны. В записной книжке было два номера: квартирный и мобильник, установленный в машине. Святой решил попробовать дозвониться по второму, рассудив, что мафиози и деловых людей проще поймать на колесах.
Трубка отозвалась гробовой тишиной, но перед набором номера раздался щелчок, заставивший Святого насторожиться. В центре подготовки частей спецназа их обучали вешать 'уши' – подслушивающие устройства на телефонные коммуникации противника, учили и методам противодействия. Щелчок – верный признак подключения 'слухача' к линии. Но московская квартира слабо походила на фронтовой блиндаж.
Квартирный номер ответил:
– Алле, вас слушают.
Голос был незнакомым.
– Скуридин, это ты? – начал Святой без всяких церемоний.
– Кто его спрашивает? – вкрадчиво спросил неизвестный.
– Будьте так любезны, пригласите к телефону Владика! – не называя себя, настаивал Святой.
Неожиданно его ладони вспотели, и произведение хитроумных дизайнеров чуть не упало на пол.
– Скуридина? – переспросил невидимка с противоположного конца провода.
– Слушайте, не валяйте дурака! – рявкнул Святой так, что мембрана телефонного микрофона выгнулась дугой. – Мне нужен Владик. Немедленно! Понятно?
Трубка замолчала.
'А чтоб тебя! – мысленно выругался Святой. – Компания у Скуридина та еще. Наверняка какой-нибудь умственно недоразвитый амбал для наездов на коммерческие ларьки. Небось и слов-то знает 'блин' да 'в натуре', ну и матерные еще'.
Пауза сменилась серией звуковых сигналов, словно к телефону присоединили детскую игровую приставку. Кто-то еще выходил на линию.
– Дмитрий Николаевич? – спросил другой голос властным прокурорским тоном.
– С кем я разговариваю? – просипел Святой. – Откуда вам известно мое имя?
Невидимый собеседник не стал произносить банальных фраз, а сразу взял быка за рога. Он отчеканил:
– Капитан Федеральной службы безопасности Лапин.
Дмитрий Николаевич, оставайтесь на месте. Через полчаса за вами приедет машина, бежевая 'девятка'. – Капитан назвал номер. – Можете подождать у подъезда.
– Капитан… – потерянно протянул Святой, чувствуя, как одеревеневший язык царапает небо, – какая машина?
– Бежевая 'девятка', – бесстрастно повторил тот.
– А собственно…
– Извините! – вежливо, но твердо прервал его офицер ФСБ. – Я не уполномочен отвечать на вопросы. Пожалуйста, не создавайте дополнительных проблем наружному наблюдению, не предпринимайте необдуманных действий. Голос эфэсбэшника смягчился. – Советую принять грамм пятьдесят водки. Тонизирует и нервы успокаивает.
Линия разъединилась, а Святой продолжал вслушиваться в короткие гудки. Затем он встал, допил коньяк из горлышка, дабы не осквернить Лиин музей хрусталя и фарфора, подошел к стене и, размахнувшись, саданул в нее кулаком.
Звук удара глухим эхом прокатился по квартире.
Мокрый Серегин, вынырнувший из ванны, ошалело смотрел, как его командир боксирует со стенкой.
***
Длинный коридор, по которому вели Святого и Николая, предваряла табличка: 'Проход по этой линии воспрещен'. Провожатые – поджарые парни с незапоминающейся внешностью, одетые в отлично сшитые костюмы, предупредительно подсказывали:
– Поверните налево… Прямо… Сейчас свернем налево…
Осторожно, не оступитесь, здесь порожек.
– Гуманисты, – отчетливо произнес Серегин, стараясь вызвать ответную реакцию у парней, но они оставались железобетонно невозмутимыми.
В голове у Святого был настоящий сумбур.
'Если это не арест, то что? Водитель и напарник козыряли удостоверениями ФСБ, за нами велось наружное наблюдение… Как там – 'вы под колпаком у Мюллера'… Куда привезли? Черт, ребята знали каждый наш шаг'!
Двери в коридоре были помечены только номерами, никаких фамилий, званий, должностей.
'Объект режимный, строго секретный. Пять раз проверяли документы, видеокамеры визуального слежения на каждом углу, вышколенная охрана, профессиональным взглядом спецназовца подмечал Святой. – Оружие у охранников новое, похожее на израильский 'узи'… Серьезная контора…
Сколько же КПП было на въезде? Порастерял навыки…'
Просторный кабинет, освещенный лучами летнего солнца, был пуст. Непритязательная, без излишеств, обстановка, по-видимому, должна была настраивать посетителей на деловой лад. Вдоль стен вытянулись пластиковые стеллажи под мореный дуб, заставленные рядами книг. Ближе к окну стоял самый обычный канцелярский стол с придвинутым стулом. На стене в тонкой металлической раме висела репродукция с березками и церковью – типичный ширпотреб с Арбата или с Измайловского вернисажа. Паркетный пол был устлан зеленой ковровой дорожкой.
– Присаживайтесь! – Провожатый Святого отодвинул стул от стола. – А вы, пожалуйста, пройдите с нами! – Кончиками пальцев он прикоснулся к локтю Серегина.
Того передернуло, как от удара током.
– Обязательно, что ли, нас разделять? – спросил Николай и метнул на своего Вергилия гневный взгляд.
– Пожалуйста, пройдемте! – настаивал тот.
От их казенной вежливости Святого подташнивало. Она была искусственной, какой-то резиновой.
Неугомонный Николай даже в такой непонятной ситуации за словом в карман не полез.
– Узнаю наследников Железного Феликса! – Он растянул губы в ядовитой улыбке. – Архипелаг ГУЛАГ остался целеньким и в новой, демократической России. Ну как, будем вызывать духа Лаврентия Павловича?
Сотрудники секретного учреждения переглянулись, и один, с лицом интеллигента, имеющего стопку дипломов о высшем образовании, не выбирая выражений, одернул шутника:
– Шуруй куда сказали, придурок! Это тебе не цирк, это Ясенево!
Обмолвившийся покосился на Святого. Он был исполнителем, и лишнего ему говорить не полагалось. Святой сидел, как аршин проглотил. Ни единый мускул не дрогнул на его лице.
'Ясенево – штаб-квартира Первого Главного управления Комитета госбезопасности Как они теперь
