путешествовать.
– Вот как! – Парень стал массировать пострадавший подбородок. – Куда, если не секрет?
Это не было секретом, и Святой признался, что не знает, отчего Шура удивился еще больше.
– Слушай, – начал Святой издалека, – ты, кажется, местный?
– Вроде того.
– Ив курсе, какие корабли сейчас в порту?
Любитель необычных прогулок похлопал себя по карманам, нашел сигареты, закурил.
– Похоже, – выдохнул Шура вместе с клубом дыма, – вы очень спешите и готовы рвануть куда подальше.
Друзья молчали.
– Вообще-то, – продолжал парень, – это не так просто, как кажется. Долго оставаться незамеченным на борту нельзя. Рано или поздно тебя найдут, и тогда наверняка ты еще раз задумаешься, правильно ли сделал, что не остался дома.
– А как же ты?
– Я другое дело. Обычно мне ничего не стоит найти общий язык с людьми. Но я знал двоих таких, которые не сумели понравиться команде. В психушке, где я работал санитаром, их называли юнга и капитан Флинт. У капитана был выколот правый глаз, а юнга все время пытался покончить с собой, так что мне пришлось раза два вытаскивать его из петли.
Шура улыбнулся, словно эти воспоминания были очень забавными.
– А ты не знаешь, в порту стоит сухогруз, идущий в Корею?
– Один мой знакомый из дока говорил, что 'Сокол' идет в Пусан. Но какую из двух Корей ты имел в виду?
– Северную.
– Тогда это не 'Сокол'. Пусан – Южная Корея.
– И больше ничего нет?
– Спроси что-нибудь полегче.
– Послушай, – произнес Святой после паузы, – а этот твой 'Сокол', он везет лес?
– Вроде, – не совсем уверенно произнес Шура.
– Имеет смысл попробовать. В конце концов, у нас нет другого выхода, заметил Святой, обращаясь к Серегину.
Колька сделал большие глаза.
– Понимаешь, – попытался объяснить ему Святой, – совсем неважно, чтобы корабль заходил в порт. Груз могут снять в нейтральных водах. Это даже удобней.
Шура подозрительно наблюдал за незнакомцами.
– А вы, часом, не того?.. – не выдержал он.
– Вскрытие покажет! – огрызнулся Серегин.
Парень облизнул губы, потом тряхнул головой.
– Ладно, ваше дело. Только я тоже на 'Сокол' собрался.
Николай закурил вторую сигарету и от неожиданности закашлялся.
– А вот это ты зря!
– Я же сказал, – не унимался Шура, – обо мне беспокоиться не нужно. Я в полном порядке.
Святой укоризненно взглянул на собеседника. Почему-то многие люди, если с ними разговаривать по- хорошему, быстро теряют дистанцию и наглеют прямо на глазах.
– А ты, случаем, в Афгане не служил? – неожиданно спросил новый знакомый, обращаясь к Святому и демонстративно став к Кольке спиной.
Рогожин почувствовал, как все его тело напряглось.
– В моей жизни, малыш, вообще много интересного, такого, о чем не расскажешь, – как можно спокойнее ответил он.
– У нас в дурдоме был один.
– Ну? – процедил сквозь зубы Святой.
– Его в Афгане контузило. Вернулся, бизнес свой организовал. Все круто, но жена ему попалась еще та. И до свадьбы-то гуляла дай бог, а как вышла замуж, тут вообще понеслось. Он вначале по белью ее шарил, в сумочку заглядывал, улики искал, а потом вставил в телефон 'жучок'. Кто жене позвонит – он в туалет, а там микрофон спрятан, и записывает разговоры. В общем, поехала у мужика крыша.
Святой заставил взять себя в руки. Начинало светать.
Пора было идти. Он дал незаметный знак Серегину. Тот все понял и, обращаясь к Шуре, сказал:
– А фонарик ты подними. Еще пригодится.
Произведение китайских ремесленников по-прежнему лежало на земле.
– А чего вас на 'Сокол' потянуло? – спросил парень и наклонился.
– Да взорвать мы его хотим к чертовой бабушке, – ответил Серегин и шарахнул Шуру по голове.
– Не огорчайся, – заметил Святой, аккуратно обходя Шуру. – Ты просто не представляешь, как тебе повезло!
***
Было прохладное утро. Такэо Кита сидел за столом напротив портрета императора Хирохито.
Яхту слегка покачивало, отчего казалось, будто император приплясывает словно на морозе. Большая голубая фарфоровая чашка с недопитым кофе прижимала край карты, – на которой аккуратной черной линией, упиравшейся одним концом в Хакодате, а другим застывшей на полпути к Восточно-Корейскому заливу, был отмечен путь яхты. По правде говоря, для определения координат существовал компьютер, но старик считал, что вполне может справиться с этим сам.
В свои восемьдесят два года Такэо Кита выглядел на пятьдесят. Под занавес долгой жизни он имел немного денег и много работы. Маленький, скорее жилистый, чем худой, с коротко стриженными прядями седых волос, Такэо уже больше часа возился с картой, время от времени делая глоток остывшего кофе.
Когда пять лет назад он купил яхту, родственники устроили большой переполох и ни за что не соглашались отпустить дедушку одного в море. Закончилось все тем, что Такэо Кита схватил фамильный меч и разогнал собственных доброжелателей ко всем чертям, после чего благополучно отчалил и успел пройти вдоль всего восточного побережья Японских островов, перезимовать в Новой Зеландии и два раза пересечь Тихий океан. Теперь его путь лежал в Пусан, один из южнокорейских портов, а оттуда – на Тайвань.
***
Когда-то, еще в детстве, у Такэо Кита была специальная тетрадь, в которой священник синтоистского храма бога Хатимана ставил печать с отметкой об отслуженной молитве.
Делал Такэо кое-какие записи и на фронте, но их приходилось прятать от начальства. Позже, оказавшись в советском плену в лагере под Сучанами, Кита пробовал вести дневник.
Его-то он и достал из верхнего ящика стола, сидя в каюте.
Рядом лежала рукопись, озаглавленная 'Последний камикадзе, или История жизни Такэо Кита'. Никто из родственников так и не догадался, отчего на самом деле старик решил на девятом десятке отправиться в плавание. Море помогало вспоминать, продлевало ему жизнь. Но вчера Такэо Кита закончил свою историю.
Он больше не искал себе оправданий. Да простит император эту его позднюю кончину! Такэо лег на кровать и закрыл глаза.
***
Петр Михайлович Банников казался весьма озабоченным. Все утро он провел в порту, внимательно следя за погрузкой. Она прошла без приключений, но стоило выйти из Находки, как случилось нечто непредвиденное.
– Кто этот парень? – тихо спросил отставной генерал капитана, когда они вышли из рубки.
– Ребята говорят – 'заяц'. Решил прокатиться в теплые страны.
– Он рассказал, как попал на сухогруз?
– Если хочешь, можешь сам спросить. Мои матросы как раз им и занимаются.
