изъян. Это в частном разговоре объяснил Гиммлеру заведующий орготделом
НСДАП рейхсляйтер Мартин Борман. Да, заметил он, избавиться от евреев с помощью самих евреев – неплохая идея. Но отправка нескольких сотен тысяч евреев в Палестину вполне может привести к созданию там еврейского государства под сионистскими лозунгами. В то время как наша партия проводит целенаправленную политику недопущения консолидации мирового еврейства, СС фактически намерены действовать в противоположном направлении. Ведь еврейское государство неизбежно станет самым опасным внешним врагом рейха.
К мнению Бормана рейхсфюрер СС не мог не прислушаться. Этот человек де-факто был вторым лицом в партии, хотя де-юре подчинялся заместителю фюрера. Роль Гесса становилась все менее значительной. Он был плохим политиком и вообще человеком недалеким. Реальная власть в партии постепенно концентрировалась в руках Бормана. На все его возражения плану Мильденштайна Гиммлер лишь ответил, что в борьбе против мирового еврейства никакими средствами пренебрегать не следует. Находящиеся на территории рейха полмиллиона евреев и без того являются «государством внутри немецкого государства» и в таком качестве представляют не меньшую опасность. Правильно, легко согласился Борман, поэтому в самом скором времени мы решим, что с ними делать – переселять, депортировать или рассадить по концлагерям. В любом случае мнение рейхсфюрера СС по еврейскому вопросу будет руководством партии учтено.
Гиммлер посчитал себя вполне удовлетворенным. Однако в штаб-квартире СД у него состоялась весьма неприятная беседа с Гейдрихом. Со своей обычной экспансивностью группенфюрер заявил, что Борман – осел и ни черта не смыслит в работе разведки. Сотрудничество с сионистами сулит обширные стратегические дивиденды. И речь идет не только о возможности получения ценной разведывательной информации. Самому последнему болвану ясно, что в будущей войне Британская империя станет противником Германии. Играя на сепаратистских устремлениях сионистов, натравливая евреев на арабов и арабов на евреев, мы сможем взорвать все английские колонии на Ближнем Востоке. В Лондоне такому повороту событий совершенно точно не обрадуются.
Как водится, рейхсфюрер был шокирован энергичными выражениями Гейдриха в адрес высших руководителей партии. Решение он тоже принял в своем обычном духе – подождем, обстановка покажет. Поскольку директивный вакуум в еврейском вопросе сохранился, стали сбываться пессимистические прогнозы Олендорфа. На нижних этажах партийных и эсэсовских структур каждый имел возможность поступать по своему усмотрению. Самые твердолобые призывали «бить жидов – спасать Германию». Но гораздо большее число офицеров СС и СД, вышедших из чиновного и делового сословий, смотрели на еврейский вопрос более практично.
Специальный информационный бюллетень министерства пропаганды, посвященный «засилью евреев в рейхе», утверждал, что «юриспруденция, медицина, оптовая и розничная торговля, ювелирное и банковское дело стали чисто еврейскими промыслами. Немцы почти полностью вытеснены из этих важнейших сфер хозяйства. В сегодняшней Германии евреи контролируют треть немецкой банковской системы и розничной торговли, не менее 80% универсальных магазинов, им принадлежит около 35% частных медицинских клиник…» Тут было над чем задуматься! Поэтому наиболее энергичные и предприимчивые эсэсовцы решили восстановить справедливость.
Несомненно, «справедливость» является одним из наиболее туманных понятий. В силу данного обстоятельства Олендорфу пришлось портить настроение рейхсфюреру докладами «об участившихся случаях поупотреблений служебным положением». Созданный им небольшой отдел внутренней безопасности получал обширную информацию о захватах эсэсовцами принадлежавших евреям коммерческих структур. Олендорф, слывший в СД формалистом, утверждал, что имеет место исключительно опасный процесс втягивания командного состава СС в организованную преступную деятельность. Попрание закона прикрывается расовыми мотивами.
Гиммлер утомленно отмахивался от докладов Олендорфа. Если евреям позволять обделывать свои дела на территории рейха, то в Палестину их ни молочными реками, ни кисельными берегами не заманишь. Пусть сворачивают здесь свою коммерцию и поскорее уезжают на Землю обетованную. Все это так, соглашался Олендорф, но переселенческая программа должна наполнять государственный бюджет, а не содействовать обогащению чиновников. «Вы офицеров СС называете чиновниками?» – раздраженно произнес Гиммлер.
Начальник внутриполитической службы с готовностью представил рейхсфюреру материалы о темных делах партийного руководства.
– Что вы себе позволяете?! – взорвался Гиммлер.
– В задачи СД входит…
– Молчать!
Олендорф не понимал, какая муха укусила обычно сдержанного и холодно- вежливого рейхсфюрера. С видимым усилием Гиммлер взял себя в руки.
– Вам известно, чем ваши люди занимаются в Брауншвейге?
Олендорф изобразил недоумение. В голосе рейхсфюрера звучало нескрываемое злорадство:
– Могу вас поздравить. Гауляйтер Отто Клагес направил в партийную канцелярию письмо, в котором прямо обвинил начальника территориального отдела СД и его заместителя в государственной измене…
На лице Олендорфа не дрогнул ни один мускул.
– …эти двое дураков копали яму для гауляйтера, земельного министра юстиции Альперса и полицай-президента Йеккельна. По требованию рейхсляйтера Бормана я подписал приказ об отдаче обоих под суд. Думаю, концлагеря им не избежать.
Олендорф спокойно ответил:
– Я об этом ничего не знаю. Руководители территориальных отделов мне не подчинены.
– Заместитель – ваш человек.
– Так точно, рейхсфюрер.
– Гауляйтер Клагес был убежден, что дело против него заказал кто-то из центрального руководства СД. Чтобы замять эту историю, мне пришлось отделаться от него мундиром группенфюрера.
Гиммлер снова повысил голос:
– Запомните! Я категорически запрещаю вам или кому бы то ни было из ваших людей совать нос в дела партии. Вы меня поняли?
– Так точно, рейхсфюрер!
Гиммлер брезгливо отодвинул подготовленные Олендорфом документы о коррупции в партии. Впервые начальник внутриполитической службы оказался в столь жестокой опале. Его принципиальность приводила рейхсфюрера в состояние тихого бешенства. Однако шеф СД смотрел на вещи иначе и охотно принял у Олендорфа все опасные бумаги на хранение в свое обширное досье.
Весь путь по длинному коридору до двери приемной министра экономики Мозес Скляр и Якоб Гольдшмидт проделали под пристальными взглядами встречных чиновников. В рейхе давно действовал закон «О реставрации немецкого служилого сословия», согласно которому евреи решительно выметались из государственных и коммунальных учреждений. Поэтому было понятно крайнее удивление слркащих арийского происхождения, заметивших на территории министерства двух типов ярко выраженной семитской внешности.
Не менее поразилась секретарша министра – холеная блондинка с безусловно высоким процентом нордической крови. Поколебавшись, она все же доложила; «Господа Скляр и Гольдшмидт». К ее величайшему недоумению, министр, не имевший ни одной свободной минуты и часто отказывавший немецким промышленникам, тотчас отозвался: «Просите».
Ялмар Шахт так и не сумел освоиться с руководящим национал- социалистическим принципом: «Главное в человеке не кошелек, а характер». Он по-прежнему оценивал людей в зависимости от величины капитала. Поэтому встретил обоих евреев стоя. Скляр – председатель
