— Ты что, ревнуешь меня к Ларисе? — показав в улыбке чудесные зубы, осведомился Андрей. — Я же тебе объяснял, это чисто физическое. А духовно я выше этого. Если уж на то пошло, Ларису я к нам не приглашаю. Она неперспективна.
Мне стало смешно. Я ревную его к Ларисе? Надо же до такого додуматься! Похоже, этот тип и впрямь витает в астральных сферах, не обращая особого внимания на бренную действительность.
— А вот смеяться над собой я никому не позволяю. Над собой и над своими идеалами, — снова несколько заведясь, поведал Андрей.
Я попыталась взять себя в руки, но это почему-то возымело противоположный эффект. Невозможно было удержаться от смеха!
— Вот как? — холодно спросил дайнетик. — Что же, имей в виду, ты сильно рискуешь.
— И чем? — с трудом прерывая хихиканье, выдавила я.
— Жизнью, я полагаю. Нет, не думай, что я намерен нарочно причинить тебе вред. Это для меня слишком мелко. Но, когда выходишь в иные миры, не всегда можешь контролировать пробудившиеся в тебе силы. Они слишком мощны для этого.
— И что?
— В ментальном мире не скроешь своих желаний, это невозможно. А я уже достиг того уровня, когда малейшие мои желания выполняются безо всяких усилий с моей стороны. Просто потому, что мне от этого станет лучше. Так уж устроен ментальный мир. Именно поэтому я и предупреждаю тебя.
— О чем? — не поняла я.
— О том, что ты рискуешь жизнью, пытаясь мне противоречить, — снисходительно, словно недоразвитой, повторил мне Андрей. — Мне пытался противоречить этот смешной Петр Михайлович, потом глупый Леша — и где они теперь? Стоило мне покинуть пределы нашей реальности и связаться с высшими силами, как эти люди были уничтожены.
Смешливость моя исчезла.
— Ты хочешь сказать, их убил ты? — медленно проговорила я.
— В некотором смысле — разумеется. Они были убиты ради меня.
— Кем?
— Высшими силами.
— Послушай, Андрей! — опешила я. — А зачем высшим силам для убийства нужен нож? Разве они не могут обойтись без него? Ментально?
Мой собеседник пожал плечами.
— Если они избрали кого-нибудь из простых смертных в качестве орудия, какое мне до этого дело? Какое вообще может быть дело до участи непосвященных?
Я, не выдержав, ехидно процитировала:
Это звучало не слишком вежливо, однако даже моему терпению есть предел!
Андрею стихи, видимо, не понравилась. По крайней мере, он, не попрощавшись, удалился.
Вскоре явилась раздраженная Бэби.
— Не знаю, где этот придурок шляется! — сообщила она.
— А я знаю. Он был здесь. Знаешь, Бэби, Андрей — самодовольный дебил, но не убийца. По-моему, он уверен, что все неугодные ему люди будут сметены с лица земли абсолютно без его усилий — то ли господом богом, то ли тенью покойного Хаббарда, это уж я не поняла. У него в голове такая каша! А самомнение просто невероятное.
— Самомнение — еще не причина его оправдывать.
— Вот скажи мне, Бэби, если б ты была уверена, что все твои желания исполнят высшие силы, стала бы ты марать руки, действуя самолично, да еще и рисковать разоблачением?
— А он уверен?
— На все сто.
— Тогда это, похоже, и впрямь не он. И хорошо! Остались Юрий Андреевич с Вадиком, Митя, Арсений и Руслан. Круг подозреваемых сужается!
На этой светлой ноте мы улеглись спать.
Глава 25. Страшная ночь
Посереди ночи я проснулась, словно от толчка. В висках бешено стучало. Я перевернулась на другой бок и закрыла глаза. Бесполезно! Сна не было. Тогда я села на кровати — и застыла, пораженная. Соседняя кровать пустовала. «Нет, — успокаивала себя я, — ничего страшного. Бэби вышла в туалет и через пять минут вернется. Или через десять. Ничего страшного произойти не могло!» Четверть часа тянулись, словно сто веков. Бэби так и не появилась.
Я встала, накинула халат и на негнущихся ногах побрела к туалету. Никого. Я пробежала до тропинки, той самой, на которой были найдены Петр Михайлович и Леша. Слава богу, предчувствия мои не оправдались! Тропинка выглядела совершенно невинно, словно никогда, никогда не лежали на ней мертвые тела, словно смерти вообще нет в природе. Я полазила вокруг — ни души. На сердце стало немного легче, и я возвратилась в домик. Бэби так и не появилась!
Я включила свет и внимательно все осмотрела. Ни записки, ничего. Смятая постель, откинутое одеяло. Боже мой! Что же мне делать? Произошло два убийства. Одно на второй день нашего пребывания здесь, другое на четвертый. А сегодня шестой. Убийства происходят через день, и сейчас как раз новый срок! Тела обнаруживают ночью. Сейчас именно ночь. Боже мой, что мне делать? Бэби расследовала преступления, и мерзавец мог, испугавшись ее ума, мог вызвать ее тихонько, и она бы не побоялась, она бы встретилась с ним, и он мог… Нет, нет, нет! Боже мой, что делать?
Сидеть не было сил, я выскочила на улицу и нервно потыркалась по самым темным закоулкам. Никого! Обращаться в милицию? Там наверняка сейчас закрыто. К администрации? А вдруг Бэби скоро вернется, она мне этого не простит! Я прислонилась к дереву, зубы выбивали дробь.
На дорожке возникла странная фигура. Странная, непонятная! Я впилась в нее глазами, но с огорчением узнала Арсения. Тот нес на руках Иру, и оба тихо смеялись. Арсений свернул ко мне, так и не спуская жены на землю, и несколько смущенно произнес:
— Оля, ты б не ходила ночью одна, а? Все-таки были убийства. Вроде тех типов и арестовали, а сегодня вот пришел милиционер, нож нам показывал для опознания. Значит, они не вполне уверены. Вдруг этот псих до сих пор на свободе, так мало ли что ему может взбрести в голову!
Каждое слово словно молотком ударяло по моему сердцу, и я, не выдержав, вскричала:
— Да, а Бэби нет, и я не представляю, где она!
Как ни странно, Арсения это нисколько не испугало.
— А, — скривился он, — что с нею может случиться? Наверняка гуляет с кавалером, вот и все.
— Что с нею может случиться? — повторила я. — То, про что ты только что говорил! Ты сам говорил, что преступник на свободе! Ты говоришь, мне нельзя даже ходить вот здесь, близко, а ее нет нигде, понимаешь?
— Ну, ты не сравнивай, — с неудовольствием ответил Арсений, все-таки опуская Ирочку. — Твоя подруга более, чем умеет о себе позаботиться, а ты нет. Ты переживаешь за других и не думаешь о себе. Вот и теперь! Аня преспокойно гуляет, а ты из-за нее рискуешь жизнью, бегая одна по территории. Я уж не упоминаю о твоих нервах.
— Ты ее не знаешь! — возразила я. — Она бы никогда так со мной не поступила! Скорее я, чем она. Да, я могу потерять голову и что-то забыть, а она нет. Если бы она собиралась надолго, она бы меня
