проверить?
— Закрой пасть, — сказал вертухай и еще раз пнул Романа в то же место, — вот сейчас придешь в камеру и там можешь на кулачках. Сколько угодно.
Они завернули за угол, спустились по грубо сваренной лестнице и углубились в тускло освещенный коридор.
У одной из дверей вертухай грубо дернул Романа за наручники и сказал:
— Стоять!
Сняв с Романа браслеты, он усмехнулся и спросил:
— Ну что, будет последнее желание?
— А исполнишь? — поинтересовался Роман. — А то ведь я скажу какое, а ты потом откажешься.
— Закройся, — приказал вертухай и кивнул Тарасычу.
Тот с безразличным лицом отпер дверь и открыл ее.
— Заходи на эстакаду, — заржал вертухай и втолкнул Романа в камеру.
За спиной лязгнул замок, и Роман, остановившись у двери, огляделся.
У стен просторной камеры стояли всего лишь четыре койки, и на каждой из них сидел здоровенный татуированный мужик. Все они были голые до пояса.
Настала долгая пауза.
Наконец один из страшных обитателей прессхаты кашлянул и сказал:
— Ну, здорово, певец! Споешь нам?
Другой усмехнулся и добавил:
— Он и споет и спляшет, бля буду.
А третий осмотрел Романа и нежным голосом произнес нараспев:
— А ласковые песни у тебя есть?
