Лиза повернулась на бок, подперла голову рукой и приготовилась слушать.
Но Роман передумал и, со страдальческим стоном поднявшись с просторной тахты, подошел к окну.
Солнце давно уже село, и над морем была ночь.
В небе висела полная седая луна, и дорожка от нее шла прямо к островку. В невероятной вышине перемигивались микроскопические, но яркие звездочки, а на далеком горизонте, где черная вода соединялась с темно-синим небом, медленно двигалась горящая множеством огней громада морского парома.
Роман повернул задвижку и толкнул раму.
Окно открылось, и в искусственную прохладу комнаты хлынула жаркая африканская ночь. Лиза встала с тахты и, подойдя к Роману, прижалась к его спине. Роман почувствовал, как ее губы щекочут кожу между лопаток.
— Так что ты хотел мне сказать, Ромка?
Роман долго молчал и наконец, почувствовав, что готов ответить на этот вроде бы простой вопрос, сказал:
— Сейчас только то, что я тебя люблю. А еще…
— Не надо никакого «еще», — рука Лизы накрыла губы Романа. — Того, что ты сказал, мне вполне хватит до скончания веков…
Лунную дорожку бесшумной черной тенью перечеркнула летучая мышь, охотившаяся на ночных насекомых, в кустах под окном раздался шорох, а на воде недалеко от берега захлопала крыльями какая-то птица.
Роман вздохнул и, не отрывая взгляда от ярких огней парома, задумчиво произнес:
— Да. Этого хватит.
Глава 5
МЕСТЬ ПАЛАЧА
Шнырь сидел на тумбочке под зеркалом, исхудавший и очень недовольный. Посмотрев Роману в глаза, он открыл пасть и хрипло заорал. При этом он даже не соизволил спрыгнуть с тумбочки, хотя обычно встречал Романа, увиваясь у его ног.
Захлопнув дверь, Роман бросил сумку на пол и спросил:
— А что это ты, собственно, орешь? И почему такой худой? А где Шапиро?
Ответом был очередной неприятный вопль.
— Ладно, — кивнул Роман, — вижу, что ты хочешь жрать. Пошли.
Он направился в кухню, и кот, спрыгнув с тумбочки, бросился за ним.
Открыв холодильник, Роман достал банку «Вискаса», открыл ее и вывалил содержимое в стоявшую около плиты миску. Шнырь отпихнул Романа и стал жадно пожирать консервы.
— Ишь ты! — удивился Роман. — Видать, одной будет маловато.
Он достал еще одну банку и открыл ее.
Когда Роман поднес открытую банку с кошачьим кормом к миске, чтобы добавить коту корма, Шнырь оглянулся на него и зашипел.
— Эй, ты чего? — Роман опасливо отдернул руку от миски.
Кот не ответил и с громким чавканьем продолжил трапезу.
Закончив с первой порцией, Шнырь поднял голову и требовательно посмотрел на Романа. Тот вывалил в миску вторую банку жратвы, и Шнырь, не снижая темпа, снова принялся за еду.
— Странно, ведь Шапиро должен был кормить тебя каждый день, а на тебе почему-то все ребра видны… — пробормотал Роман. — Хорошо еще, что вода у тебя была.
Шнырь был приучен пить на кухне прямо из-под крана, который всегда был чуть приоткрыт, и из него тонкой струйкой текла вода.
— Ну да ладно, — сказал Роман, — вижу, что ты живой, раз жрешь, и хватит с тебя пока, а то знаем мы эти истории, когда изголодавшиеся люди бросались на еду и быстренько протягивали ноги с непривычки. Ты, конечно, не человек, но что-то общее в нас есть. Так что доедай и больше не приставай.
Бросив пустую банку в мусорное ведро, Роман прошел в комнату, включил свет и, сев на диван, снял телефонную трубку. Набрав номер Шапиро, он долго слушал гудки, потом дал отбой и набрал номер студии. Там тоже не отвечали. Тогда Роман повесил трубку и достал из кармана мобильник.
Шапировская трубка заявила, что абонент отключен или находится вне зоны действия сети.
— Интересное дело… — обеспокоенно сказал Роман и позвонил Арбузу.
Через несколько секунд Арбуз отозвался:
— Ну что, африканец, не сожрали тебя яростные гориллы?
— Нет, не сожрали, — серьезно ответил Роман, — а вот нашу Шапиру они, похоже, сожрали. Я звоню ему на все номера, и везде тишина.
— Только он не вернулся из боя, — подхватил Арбуз.
— Ты там чего, водку пьешь, что ли? — раздраженно спросил Роман.
— Есть немножко, — признался Арбуз.
— Алкоголик… А где Шапиро?
— А мне откуда знать? — Роману показалось, что он видит, как Арбуз пожимает плечами. — Твой Шапиро мне не докладывает. Да не волнуйся ты, ей-богу! Ну, загулял ребе, и что такого? Дела идут, диски продаются вовсю, я сам видел в магазинах, так что все путем. Отвали и не мешай мне культурно проводить досуг в приличном обществе.
— А… — догадался Роман, — ты, значит, с бабой развлекаешься.
— Вы хам, сударь, — ответил Арбуз. — Это вы, артисты, с бабами развлекаетесь, а у меня тут настоящая герцогиня!
В трубке послышался женский смех, не лишенный приятности.
— Ладно, мацай свою герцогиню, а я пошел в душ. А потом лягу спать.
— Так ты только из аэропорта?
— Вот именно. И, между прочим, Шнырь не кормлен минимум неделю, аж бока ввалились. А кормить его должен был как раз Шапиро. И этого самого Шапиро не наблюдается ни на каких фронтах. Теперь дошло?
— Дошло, — после небольшой паузы ответил Арбуз, — теперь дошло… Ну да ладно, утро вечера мудренее. Давай утром созвонимся.
— Давай созвонимся, — согласился Роман и повесил трубку.
Некоторое время он задумчиво наблюдал за Шнырем, который намывался, сидя на пороге кухни, потом неохотно встал и сказал:
— Ну что, скотина, натрескался? Хорошо тебе: пожрать дали — и все проблемы решены. Не пьешь, не куришь, ни работы, ни денег, ни друзей… Сам по себе. Счастливый!
Вздохнув, Роман встал с дивана и неохотно побрел в ванную.
Верный Тюря, правая рука Арбуза, вышел из кабинета своего начальника, который в этот момент сидел за знаменитым стеклянным столом, символизировавшим чистоту и прозрачность дел компьютерной фирмы «Пиксель», и попивал крепкий кофе, вспоминая вчерашнюю герцогиню.
При себе Тюря имел кожаный дипломат и четкие инструкции. Он должен был доставить в банк «ПетроРим» на Каменноостровском проспекте документы и один миллион долларов, а оттуда привезти ответные бумаги.
Арбуз знал, что возить крупные суммы гораздо безопаснее, не привлекая к себе внимания большими черными автомобилями и агрессивной охраной.
Обычная курьерская работа.
