— Ага! — подняла палец Настя. — Уже отрекаетесь! Я вам сразу не поверила.
— Не было никаких долларов, — без обычной вежливости бросил ей Володя. — И могли бы хоть десять минут не морочить нам головы! И так заморочили выше крыши!
Такого поклепа я терпеть не собиралась. Я молча вышла, а через пять минут вернулась с валютным вкладом в руках.
— А это, по-вашему, что? — торжествующе возгласила я.
За время моего отсутствия аферисты заметно успокоились. По крайней мере, Володя ответил довольно бодро:
— Носок.
— А внутри? Не бойся, я его не носила, он вполне чистый.
— Деньги, — информировал Володя. — Мелкие.
Я разозлилась. Пятьсот долларов для них — мелкие деньги! А еще утверждают — не миллионеры. Я вырвала носок.
— А, это не тот. Здесь действительно мои личные деньги. Я себе оставила на постель в дороге. Сейчас!
Я быстро слетала за вторым носком и присовокупила его к первому. Должна сознаться, что он вызвал существенно больший интерес. Помимо долларов, там лежала знаменитая записка «Буду делится». Я хранила их вместе, решив, что они как-то связаны друг с другом.
— И как вы все это получили? — полюбопытствовал Володя.
Я в подробностях живописала все четыре эпизода — получение записки и три получения банкнот. Аферисты слушали с большим вниманием.
— Нет, чтобы сразу нам признаться? — посетовал Рома. — А вы только туману напускали.
— Вы тоже, — с достоинством парировала я. — Да еще и покушались.
— Вот уперлись! Других забот у нас нет, только покушаться! Не мы это.
— Я сама не верила, пока не нашла на пороге Володин труп. В смысле, тело. Откуда оно там взялось?
Игорь взвыл и выскочил на улицу.
— Живот прихватило, — посмотрев ему вслед, сделала вывод Настя.
Рома вздохнул.
— Володя вас, дур, защищал. Все переживал, что мы сплоховали при первых двух покушениях. Ну, когда камни падали, в обезьяньем заповеднике то есть, мы были слишком далеко и ничего не успели. И не смогли заметить, кто их кидал. Да и не знали — то ли вы преступницы и на вас покушаются конкуренты, то ли — обычные девчушки, а камень свалился случайно. А после кино мы и вовсе не поняли — то ли на вас напали, то ли вы на кого-то. Скорее вы на кого-то. На конкурентов. А Володя все-таки считал, что на вас, за то, что вы из шайки хотите выйти, и по ночами сторожил. Вы ведь спите с открытой дверью. И досторожился.
— Я не нарочно, — извинилась я. — Я и не подозревала, что таз свалится так метко.
— А история любопытная, — задумчиво пробормотал Володя. — Очень. И у меня даже есть одна мысль.
Мы тут же накинулись на него.
— Какая?
— Нет, надо все проверить. Не стоит два раза за одни сутки выставлять себя идиотом. Возможно, что-то прояснится вечером. А пока, по-моему, мы рассказали друг другу все, что могли.
— И даже больше, — вставил Рома.
Мы поняли это, как вежливый намек, и удалились, тем более, что слишком долго сидеть в помещении в последний день пребывания на юге было преступно. Мы отправились на море, где самозабвенно купались и загорали. Что касается потрясающих открытий сегодняшнего утра, то наше обсуждение их отличалось немногословием.
— Врут, — заявила Настя.
— А по-моему, чистая правда, — возразила Света.
Я заключила:
— Мне кажется, в основном они сказали чистую правду, но в чем-то наверняка приврали.
Возможно, наша реакция выглядит слабой. Однако мне лично просто очень надоело переливать из пустого в порожнее. Что дадут новые обсуждения? Только отнимут у нас несколько оставшихся сладких минут. А я упивалась каждой. Летний отдых с присущей ему подлостью подходил к концу. Он протек между пальцев, сошел на нет, и в следующий раз я при всем желании не смогу поймать его раньше, чем через год. Выплыв далеко-далеко, мы с Настей дружно горланили любимую песню «Битлз»:
Небо и впрямь было синим, а море зеленым.
После обеда аферисты вежливо попросили нас зайти с ними в отделение милиции, где я избавилась наконец от ненавистных долларов, а также составила подробное описание их получения и соответствующих покушений. Зачем это нужно, нам не объяснили.
Зато вечером, когда мы сидели на крыльце, пили кофе и собирались откупоривать вино, наши соседи явились к нам с цветами. Помимо цветов, они принесли также шампанское, шоколад и божественно пахнущие шашлыки.
Мне стало стыдно.
— А я боялась, что вы оторвете нам головы вместе с языками, — призналась я. — Все-таки из-за нас вы зря потратили столько времени.
— Не зря, — улыбнулся Володя, — не зря. Общение со столь оригинальными личностями не назовешь пустым времяпрепровождением.
— И я надеюсь, — вставил Игорь, отворачиваясь от меня и стараясь смотреть лишь на Свету, — мы не прекратим его после возвращения в Питер.
— А вам захочется общаться с опозорившими вас личностями? — засмеялась Света.
Рома поднял руку.
— Не совсем, девчушки, не совсем. Вы нас опозорили, вы нас и реабилитировали. Правда, с наркотиками это дело не сравнить, дело мелкое, а все же лучше, чем ничего. Время провели не зря, и смеяться над нами никто теперь не станет.
— Так вы все выяснили? — радостно завопила я. — Зачем? Зачем?
Этот вопрос терзал мое сердце, словно орел — печень несчастного Прометея. Иногда я даже баловала себя шальной мыслью не уезжать из Южного лагеря, пока не узнаю ответ, и останавливали меня в основном лишь препятствия финансового характера.
— Все оказалось просто, — начал объяснения Володя. — Все вертелось вокруг Кати, это ясно. А вокруг чего вертелась она?
— Вокруг столовой, — мгновенно среагировала я.
— Вот именно. Ты вечно заглядывала в окна, заходила на кухню, лезла с черного хода. И что ты там видела?
— Поваров. А что еще я могла там увидеть? Ну, еду иногда. И тараканов.
Володя вздохнул.
— Они ведь, как и мы, не могли понять, что вы собой представляете. По тебе никак не скажешь, что у тебя такой аппетит. Решили, что ты пытаешься поймать их с поличным. Тем более, пару раз ты их застукала.
— Кого их? С каким поличным? Не стукала я никого! Только тебя, и то случайно.
