ансамбль. В общем, стиль больше подходил для мотоцикла, чем для «роллс-ройса».
Джейсон был заинтригован и очарован, даже не взглянув еще на ее лицо. А оно оказалось необычным. Кожа бледная, точно сливки. Нежные черты лица, полный чувственный рот, будто только что зацелованный. Короткие светлые волосы торчали перьями. Он догадался, что это не от какого-то специального состава, а от нервной привычки постоянно перебирать их пальцами. Она выглядела полунимфой-полумотоциклисткой.
Взгляд ее был, как у девицы с улицы. И все ее внимание, похоже, сосредоточилось на нем так же, как его — на ней. Он не смог бы объяснить, чем она так его привлекла, но впервые за последние несколько недель в душе шевельнулось искреннее волнение.
Забыв о своем втором скотче, забыв о скуке, забыв вообще обо всем, он выбрался из-за столика и пошел через ресторан, ступая по широким квадратам пола. В свои двадцать семь лет Джейсон знал все о том, как соблазнять и как очаровывать. Пожалуй, это единственное, в чем он преуспел. Его походка была намеренно неспешной, именно такой, которая позволяет взвинтить напряжение, уже возникшее между мужчиной и женщиной. Он не сводил с нее глаз и почувствовал, как еще одна порция адреналина бросилась в кровь, когда он увидел, что она не моргнула и не отвела взгляда. Этот серьезный, тяжелый взгляд не отрывался от него.
Джейсон уже был в двух шагах, готовый представиться, когда она внезапно соскочила с высокого стула возле стойки и двинула его кулаком в челюсть. Он еще не пришел в себя от шока, когда она навалилась на него и тузила скорее яростно, чем умело, но удары были такие, что он понял — она не шутит. Ее цветистые ругательства превратили благопристойный бар в дешевый кабак, и в зале воцарилась суматоха.
Если бы представление о том, какими должны быть уважаемые в обществе Халлораны, не было бы с детства вбито в него, Джейсон весело расхохотался бы над таким оживлением из-за неожиданной атаки. Но он понимал: если дед застанет его за дракой с женщиной на людях, то ему придется бежать куданибудь подальше Сибири.
Джейсон не зря занимался боксом в Йеле, но даже тамошняя выучка не подготовила его к внезапной ярости этой долговязой незнакомки. Он увернулся от очередного, хорошо нацеленного удара, которым, очевидно, она предполагала нанести серьезный урон его мужскому достоинству, схватил ее за руку, вывернул назад и мертвой хваткой сжал вторую руку. Этот контакт оказался для него слишком тесным. Джейсон почувствовал некоторое волнение и посмотрел прямо в большие глаза, горевшие голубым яростным пламенем. Он насмешливо пробормотал:
— Мы разве встречались?
Но женщина явно была не в настроении отзываться на его юмор. Выпустив еще одну обойму ругательств, она отступила и лягнула его. Когда Джейсон вздрогнул и потянулся потереть ушибленную голень, она высвободилась и снова набросилась на него. Очевидно, она не была знакома с правилами борьбы маркиза Квинсбери, которые знал Джейсон. Она успела еще раз-другой стукнуть его, прежде чем он обхватил ее руками сзади и держал так, чтобы она не могла шевельнуться: при этом его кровь бешено пульсировала.
Ошеломленный бармен, вероятно, не видавший такого с незапамятных времен, спросил с явным испугом:
— Вызвать полицию, мистер Халлоран? Джейсон почувствовал, как женщина в его руках напряглась.
— Вряд ли это необходимо, — сказал он, а потом добавил чуть тише, чтобы услышала только она:
— не так ли?
Ее плечи обмякли, она признала свое поражение.
— Да.
Но Джейсон уже не верил в ее смирение.
— Если я вас отпущу, вы согласитесь спокойно пойти со мной и объяснить, что происходит?
Она промолчала, и Джейсон усмехнулся. — Итак, вы не можете врать. Уже хорошо. Какая-то основа для доверия. Ее глаза сверкнули.
— Я бы не поверила вам, будь вы даже последним мужчиной на Земле.
— Интересно почему? Как я ни стараюсь, не могу вспомнить ни единого случая, когда бы обманул вас.
— Вы хуже чем лжец. Вы подонок. Вы дьявол! С каждым обвинением ее голос повышался на тон, отчего толпа зрителей быстро росла. Ее слова разили сильнее, чем мелькающие кулачки. Халлоранов редко унижали на людях. Джейсон мог себе представить, с какой радостью и быстротой разнесутся сплетни про эту схватку. Возможно, что-то появится уже в завтрашних воскресных газетах. Слабое возбуждение и оживление, которые он было почувствовал, исчезли. Их место заполнил возрастающий гнев. Какого черта надо этой женщине? С какой стати она называет его подонком, с возмущением размышлял он.
Ярость становилась такой сильной, будто только сейчас незнакомка затеяла эту бучу. Она продолжала поносить его, но Джейсон решил: раз хватит — значит хватит. И он прекратил ее тираду очень просто — зажал ладонью рот и, решительно подталкивая, поволок через весь зал к своему столику. Она охнула, когда он поддал ей под колено, и села.
Для уверенности, что она не сбежит, пока он не добьется ответа на вопросы, Джейсон сел не напротив, а сбоку, загородив проход.
— Говорите, — скомандовал он.
— Я ничего не буду говорить.
— Удивительно. Не более чем шестьдесят секунд назад вы не могли заткнуться.
Он потер рукой ноющую челюсть, и впервые в жизни ему захотелось быть никому не известным. Похоже, слишком много народу заинтересовано в ее ответах не меньше, чем он. Но она разочаровала всех, храня каменное молчание.
Джейсон был довольно опытен в общении с людьми, но эта ситуация не лезла ни в какие ворота. Как он ни старался, не мог вспомнить, что гласят правила хорошего тона, когда прелюдией служит неспровоцированное со стороны мужчины нападение женщины, которая, к тому же, никогда в жизни ему не встречалась. Будь на ее месте мужчина, он дал бы ему как следует под зад и почувствовал бы себя отомщенным. Но сейчас он ощущал сходство с Перри Мейсоном, которому навязан нежелательный свидетель.
— Черт побери! Вы должны мне все объяснить — сказал он, и еще до того, как фраза была закончена, почувствовал, что попусту тратит время.
— Вам я ничего не должна — искры ярости в глазах женщины не гасли.
Джейсон вздохнул. Что-то подсказывало, что ему следует отправить ее отсюда, но любопытство требовало удовлетворения.
— Хорошо, попробуем с другой стороны. Как насчет выпить?
— Только не от вас! — пятна краски на щеках подчеркивали негодование, клокотавшее в ней.
— Прекрасно. Вы можете заплатить за себя сами.
— Чем же? Сэмми отдал вам все, что я накопила, до последнего дайма. [1]
Джейсон уставился на нее, испугавшись глубины ее гнева и необоснованного обвинения, которое она ему бросила. Несмотря на уверенность в том, что пора это дело кончать, он был, безусловно, заинтригован. Его знакомые женщины не получали удовольствия от сцен и никогда их не устраивали. Эта же, только появившись, вызвала такой переполох и ничуть не смущалась этим. Более того, она готова начать следующий раунд, будучи не в состоянии справиться со своей яростью. По крайней мере, здесь у них было чтото общее. Она достаточно сильно завела его, и он хотел довести схватку до конца.
— Что за дьявол этот Сэмми, и почему вы думаете, что он мне отдал ваши деньги?
Очевидно, вдруг испугавшись этих слов, она секунду задумчиво изучала его, а потом покачала головой.
— Хорошо играете. Действительно хорошо. На какое-то мгновение я чуть было вам не поверила.
Своим сарказмом она хотела ужалить его посильнее. Даже принимая во внимание начало схватки — какая-то ненормальная, которую он никогда в жизни не видел, кинулась на него, — Джейсон все равно
