- Вы... - Дюммель задохнулся. - Страшный вы человек, герр Симмонс!
- Так уж и страшный, - Симмонс взял со стола бутылку французского коньяка, поглядел на свет. Одобрчтельно хмыкнул. - Умеют фильтровать, шельмецы! О чем, бишь, мы толковали? А, да! Так вот, зарубите себе на носу, Дюммель: хотите преуспевать в делах, - не скупитесь, рискуйте! 'Без копейки рупь не рупь!', 'Береженого бог бережет', - все эти заповеди для мелких лавочников. Настоящий делец обязан рисковать. С умом, разумеется. Масштабно. Ваши тевтонские предки это еще когда поняли. На всю Русь замахнулись разом. А уж они, уверяю вас, сами мелочью не довольствовались. Это вам не татаро-монголом быть голу!
- Оставьте моих предков в покое! - взвился барон.
- Эк вас за живое задело! - Симмонс смерил его откровенно любопытствующим взглядом, словно увидел впервые.
- А ведь вы, батенька, до мозга костей реваншист. Неужто это еще от тевтонов повелось?.. Послушайте, барон, а что если нам с вами на Ледовое побоище махнуть? Подсобим малость крестоносцам. Глядишь, для ваших земляков-современников что-то к лучшему переменится. Дойчланд юбер аллее! А? Как вы на это смотрите?
- Гениально! - Дюммель просиял. - Дойчланд юбер аллее! Это вы сами придумали, шеф?
- Где уж мне, - отмахнулся Симмонс. - Ваш потомок Адольф Шикльгрубер. В двадцатом веке. Мировую войну, сукин сын, затеял под этим девизом.
- Да? - загорелся Дюммель. - И мы победили?
Симмонс отрицательно качнул головой.
- Нет, Зигфрид. Полное фиаско. Германию разгромили, а Гитлер, то бишь Адольф Шикльгрубер, отравился крысиным ядом.
На немца страшно было смотреть: вытаращенные, налитые кровью глаза, казалось, вот-вот выпрыгнут из орбит, в уголках трясущихся губ проступила пена. Он рухнул лицом в ладони и глухо зарычал.
- Бедная Германия! - прорвалось сквозь зубовный скрежет. - Несчастная Германия!
Внезапно барон рывком вскинул голову. Яростно сверкнули глаза.
- Пусть так! - громовые раскаты голоса оглушительно гремели в комнате. - Йа! Пусть поражение! Все равно Дойчланд юбер аллее! Придет и наш звездный час!
Симмонс зябко передернул плечами.
- А теперь к делу. Наставлений я вам больше делать не намерен. По крайней мере пока. Общее направление, надеюсь, вы себе усвоили. А дальше шевелите мозгами сами. У меня своих дел невпроворот..
Он встал и прошелся по кабинету, ощущая на себе затравленный взгляд Дюммеля. 'Черт меня дернул про Ледовое побоищо ляпнуть, - с досадой подумал Симмонс. - Не отстанет ведь теперь, немчура проклятый'.
- Герр Симмонс! - Дюммель стоял рядом с креслом, вытянув руки по швам. 'Началось!' Симмонс резко оглянулся.
- Ну, что еще?
- В ваших руках судьба великой немецкой нации, герр Симмонс.
- Ну это вы бросьте! Нашли фюрера!
- Само провидение...
- Бросьте, вам говорят! - жестко оборвал Симмонс. Немец замолк, но продолжал есть шефа глазами. - Знаю, куда вы гнете. Так вот: не родился еще на свет человек, который заставил бы меня сделать что-то против моей воли.
- Но я...
- Молчать! - рявкнул Симмонс. - И не смейте ставить меня в один ряд с вашим плюгавым ефрейтором!
- К-к-каким ефрейтором? - оторопел Дюммель.
-Прекрасно знаете, каким! - забылся Симмонс. - С Гитлером! Великая нация, видишь ли! Стадо безмозглых баранов, с которым психопат Шикльгрубер развязал мировую войну!
- В-вы несп-п-праведливы, герр...
- Молчать, вам говорят! Тоже мне, Зигфрид-завоеватель!
'Все в одну кучу! - Симмонс мысленно усмехнулся. - Представляю, какой у него сейчас ералаш в башке. Осталось еще по самолюбию пройтись и, пожалуй, хватит'.
- Вы, барон, в бухгалтерские книги почаще заглядывайте. Отрезвляет, знаете ли. А еще лучше принесите-ка их сюда.
- Все? - вытаращил глаза немец.
- За последние полгода. И ступайте гулять. Поостыньте да поразмыслите на досуге, пока я тут вас ревизовать буду.
Симмонс знал, что наносит Дюммелю смертельную обиду: в чем угодно можно было обвинить пунктуального немца, только не в отсутствии скрупулезности, и уж что-что, а бухгалтерский учет был в идеальном порядке. Но знал он и другое: из головы барона надо во что бы то ни стало выбить мысль о Ледовом побоище, пока она не переросла в навязчивую идею.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
'Золотое колечко у пэри во рту'
'Извош' Джума сгорбился на передке фаэтона, машинально подергивая поводья. Лошаденка, лениво покачивая головой, плелась по улице, безразличная ко всему и вся. День выдался хуже некуда: с утра Джума торчал возле базара, но желающих нанять фаэтон было немного, да и те, окинув взглядом старую с облупившейся краской и продавленными рессорами колымагу с убогой клячей в оглоблях, решительно проходили мимо: пешком скорее доберешься, чем на такой развалине. Наконец в воротах базара показался тучный офицер с обвислыми бурыми усами и бордовым носом в помятом неопрятном мундире и, сжимая в руке вяленого, леща, огляделся по сторонам. Джума живо сорвался с места, приглашающим жестом указал на фаэтон.
- Ассалому-алейкум, таксыр! Куда едем?
- В штаб, - буркнул офицер, забираясь в фаэтон, но когда проезжали мимо шапкинского питейного заведения, раздумал, ткнул Джуму в спину лещом. - Останови, малайка. Подождешь меня тут.
- Хоп, таксыр.
Ждать пришлось долго. Наконец офицер вышел из кабака без фуражки, в распахнутом мундире и, пошатываясь, побрел мимо.
- Таксыр! - взмолился Джума. Офицер окинул его взглядом мутных глаз, не узнавая. Рыгнул.
- Чего тебе, киргизское мурло?
- Дальше чатай едем?
- Куда дальше?
- Куда надо.
- Некуда мне ехать. Приехал. - Офицер покачнулся, мотнул головой. Предложил неожиданно: - Хочешь, озолочу?
'Шайтан их разберет, этих русских, - с тревогой подумал Джума, - то за медяк удушить готовы, то - 'озолочу'. А вдруг и правда расщедрится? С пьяными - чего не бывает?'.
Решил испытать судьбу.
- Хочу!
Офицер выгреб из кармана пригоршню монет, кивнул фаэтонщику:
- Держи.
Предвкушая удачу, Джума подал сложенные в лодочку ладони. Офицер коротко размахнулся и ударил его в лицо. Брызнула кровь из разбитого носа, покатился по земле малахай.
- Еще? - злорадно ухмыльнулся офицер. Джума молча подобрал малахай и, не оглядываясь, побрел к фаэтону.
- Стыдно, ваше благородие! - прозвучал за спиной чей-то возмущенный голос. - За что человека обидели?
- 'Человека!' - заржал офицер. - Нашел человека! Иди похристосуйся!
