скупиться на подаяния перед теперь уже недалеким Страшным судом.
* Платье.
** Святая покровительница Амударьи.
*** Прорицатель.
**** Конец света.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Неистовый Аваз
Гости разъехались, когда на востоке уже вовсю полыхала заря. Устало помахав рукой вслед выезжавшей из ворот последней коляске, Симмонс обернулся к Эльсиноре.
- Отправляемся спать? - Он зевнул и зябко передернул плечами.
- А Джума?
- Черт бы его побрал! Совсем из головы выскочило. Хорошо, что напомнила. Пойдем.
Они прошли мимо подсвеченного снизу фонтана, обогнули дом и через парк направились к флигелю. У столов протрезвевший Дюммель ругался с официантами, валившимися с ног от усталости.
- Отправьте их спать, Зигфрид! - посоветовал Симмонс. Они вам всю посуду побьют спросонья.
- Как бы не так, - возразил барон. - Эти свиньи не разойдутся, пока не вылакают все, что осталось. Пошевеливайтесь, канальи! Серебро, хрусталь, фарфор уберите, тогда хоть до вечера пьянствуйте!
Джума сидел на лавке, откинувшись к стене и закрыв глаза. Обезображенное кровоподтеками, залепленное пластырями лицо его было ужасно.
- Бедняга, - горестно вздохнула Эльсинора.
- Да, досталось парню, - согласился Симмонс. - Джума!
Фаэтонщик открыл глаза и глубоко вздохнул.
- Ты ел что-нибудь? - Эльсинора присела рядой.
- Нет, - качнул головой Джума. - Не хочу.
- За что они тебя так? - спросил Симмонс.
- Не знаю. Может быть, из-за Гюль.
- А ее за что?
Эльсинора укоризненно взглянула на мужа. Тот кивнул и мягко похлопал ее по плечу.
- Больно? - участливо спросила Эльсинора, касаясь пальцами пластыря на щеке фаэтонщика. Тот покачал головой.
- Не там... - Он круговым движением провел ладонью по груди. - Здесь все болит...
- Хватит, - вмешался Симмонс. Невыносимо было смотреть, как мучается этот крепкий, здоровый парень. - Возьми себя в руки. Будь мужчиной. Слушай меня внимательно.
Джума продолжал безучастно смотреть прямо перед собой.
- Ты меня слышишь?
Джума медленно кивнул.
- Что будешь делать?
- Не знаю.
- В общем так... - Симмонс прошелся по комнате, встал у окна, заложил руки за спину. - Хочешь отомстить?
- Да! - рванулся с места фаэтонщик.
- Эрнст! - не выдержала Эльсинора.
- Помолчи, Люси. У нас мужской разговор.
- Да! Хочу! - Джума метнулся к Симмонсу, рухнул на колени, схватил за руку. - Резать! Жечь! Пусть в собственной крови захлебнутся!
- Джума! - крикнула Эльсинора. - Опомнись! Что ты говоришь! Прекрати это, Эрнст!
- Бека Нураддина! - хрипел фаэтонщик. - Нукербаши Юсуфа! Собак-нукеров!
- Успокойся! - Симмонс рывком поставил фаэтонщика на ноги. - Успокойся и слушай.
- Что ты задумал? - ужаснулась Эльсинора.
- И ты слушай. Понадобится твоя помощь.
- Ни за что!
- Ты выслушай сначала.
- Не хочу слушать!
- Да заткнитесь вы оба, черт бы вас побрал! - рявкнул Симмонс. - Один крови жаждет, другая в непротивленчество ударилась! Дадите до конца договорить или нет?!
- Говори. - Эльсинора надулась и села на скамью, демонстративно скрестив на груди руки. - Говори, я слушаю.
- Хочешь стать беком у себя в Ханках? - Симмонс в упор, не мигая, смотрел Джуме в глаза.
- Я?! - оторопел тот.
-Ты! - для вящей убедительности Симмонс ткнуя. его в грудь пальцем. - Ты, ты.
- А Нураддина куда?
- 'Куда!' - хмыкнул Симмонс. - В зиндан. На кол, В Газават с камнем на шее! Как решишь, так и будет. На то ты и бек. Ну так что? Согласен?
- Согласен! - решительно кивнул Джума. - Когда?
- Не терпится? - усмехнулся Симмонс. - Да хоть сегодня. А, Эльсинора?
Прежде чем ответить, она с минуту пристально смотрела мужу в глаза. 'Ты все продумал, Эрнст?' - спросил ее взгляд. 'Да, - ответили его глаза. - Из всех вариантов этот, пожалуй, наилучший'.- 'Пожалуй? Значит, ты не уверен?' - 'Мы могли бы устроить дворцовый переворот и посадить его на хивинский престол. Но это потянет за собой кучу осложнений'. 'Каких?' - 'Представляешь, сколько он наломает дров, прежде чем его скинут?' - 'Ты уверен, что его скинут? - 'Конечно. Он просто не готов к этой роли'. - 'А к роли бека?' - 'Вполне. И потом он сам этого хочет'. - 'Ты в этом уверен?' 'Абсолютно. Это как раз то, что ему надо. Сведет счеты с обидчиками. Нагонит такого страху на всю округу, что только держись. И будет править'. - 'Еще один набоб-тиран'. - 'С легендарным прошлым, мое солнышко. С плахи да в шахи. Разве я не прав?' - 'Возможно, прав. Только уж очень это все по-азиатски'. - 'А где мы с тобой, по-твоему, находимся?'
Симмонс улыбнулся.
- Так что ты скажешь, Люси?
- Раз Джума этого хочет...
- Хочу, госпожа. Сделайте это для меня, умоляю!
- Не надо умолять, мой мальчик. Ты будешь беком. А теперь ступай и как следует выспись.
- Иду, госпожа. - Джума кивком попрощался с Симмонсом, поцеловал руку Эльсиноре и вышел из комнаты.
- Дела-а, - ухмыльнулся Симмонс.
- Что-нибудь не так? - спросила она.
- Все так. - Он покачал головой. - Не завидую я его врагам, Люси. Ох и задаст же он им перца! Вендетта по-ханкински. Но это уже его заботы.
- Пойдем спать? - спросила Эльсинора.
- Ты иди. А мне тут надо еще кое с кем рассчитаться.
- Рассчитаться? - встревожилась она.
- Совсем не то, что ты думаешь, - рассмеялся оа и чмокнул ее в щеку. - Расплачусь с радиотехником, отправлю его домой и приду. Покойной ночи.
- Уже утро.
- И то верно. - Симмонс распахнул окно, и в комнату хлынула бодрящая свежесть пронизанного лучами солнца и щебетом птиц летнего утра.
Петя-радиотехник сидел, пригорюнившись, на табурете возле пульта, глядя на откупоренную, но непочатую бутылку 'Столичной'. На вошедшего Симмонса глянул виновато, вздохнул, но с места не встал.
- Скучаешь? - поинтересовался Симмонс.
- Горюю, - сокрушенно покачал головой Петя. - Такого сраму со мной отродясь не бывало.
