Дианой… Да, Холкомб буквально распял бы ее, если бы узнал об этом.
Из дальнейших записей было ясно, что Диана пришла к Милдред Дэнвил как к подруге, чтобы найти у нее убежища от досужего любопытства, чтобы найти отдохновение, чтобы про нее все забыли. Это Милдред подсказала ей идею взять новое имя и устроить себе жизнь в совершенно новой среде. В это время у Милдред уже была кое-какая репутация как у диктора радио. Она считала, что у Дианы достаточно хороший голос для подобной работы, представила ее в студии и помогла получить ей первые мелкие роли.
– Для сержанта Холкомба здесь все написано черным по белому, – подвел итоги Мейсон. – Как только он получит это в свои лапы, то запустит информацию в прессу, и Диана будет осуждена.
– Они могут использовать это на процессе? – спросила Делла.
– Им в том не будет необходимости. Травля в прессе предопределит приговор еще до того, как Диана предстанет перед судом.
– Что ты собираешься теперь предпринять?
– Попробую узнать, почему подбитый глаз Дианы довел до убийства Милдред, – сказал Мейсон.
– Ты по-прежнему так думаешь?
– Все указывает на то, что эти два факта имеют между собой непосредственную связь.
Мейсон перелистал остаток исписанных страниц и остановился на последней. Под датой двадцать четвертого внизу имелась короткая, таинственная заметка:
«Говорят, что владение – это девять десятых правильности. Я буду нехватающей десятой».
Больше в дневнике ничего не было. Делла вопросительно посмотрела на Мейсона. Мейсон открыл портфель и достал толстый желтый конверт. Он вложил в него блокнот, написал на конверте адрес Деллы, наклеил марки. Встал, вышел из отеля и бросил посылку в почтовый ящик.
– Готово, – сказал он.
– Что теперь?
Мейсон усмехнулся.
– Едем в офис. Если сержант Холкомб что-то готовит, то лучше узнать об этом немедля. Иначе он явится с ордером посреди ночи и вытащит нас из постелей.
– Будет бал, – вздохнула Делла.
– На этот раз, – фыркнул Мейсон, – музыку будем заказывать мы.
Они сели в машину, и Мейсон медленно тронулся с места.
– Послушай, Делла, должна же ведь все-таки быть какая-то связь между… Ах, черт бы меня побрал!
– Осторожно! – вскрикнула Делла.
Мейсон резко свернул, едва разминувшись со встречной машиной, подъехал к тротуару и выключил двигатель. Делла посмотрела на него с беспокойством.
– Тебе плохо?
– Не понимаешь, Делла? Я нашел!
– Что нашел?
– Ключ ко всему этому проклятому делу! Мне должно было это прийти в голову значительно раньше! Все время это было у меня на ладони.
– О чем ты говоришь?
– Помнишь, как Диана рассказывала нам в первый раз о своем синяке? Разговаривая с Милдред, она должна была сказать ей то же самое…
Его оборвал на полуслове резкий звук полицейской сирены – не высокий, пронзительный вой, а низкий предупредительный стон. Мейсон поднял глаза и увидел две подъезжающие полицейские машины. Одна машина остановилась сразу же за ними, другая преградила путь впереди.
– Ну, вот! – сказала Делла вполголоса.
Машина сзади была обычной патрульной, в то время как вторая оказалась специальным автомобилем управления полиции. Из этой второй машины выскочил доведенный до бешенства сержант Холкомб, за ним следом появился лейтенант Трэгг. Мейсон достал из кармана портсигар.
– Закуришь, Делла? – предложил он.
Он подносил Делле спичку, когда в окошке появилось разъяренное лицо Холкомба.
– Что вы позволяете себе, Мейсон?! – закричал он. – Что вы вытворяете?
– Даю прикурить своей секретарше, – ответил Мейсон.
– Вы поедете с нами, в управление.
– У вас есть ордер на арест?
– Мне не нужен ордер!
– С каких это пор?
– С тех пор, как вы совершили кражу.
– Кражу? – спросил Мейсон, удивленно поднимая брови.
– Кражу из чужой квартиры.
– Ну-ну, сержант. Вы должны быть осторожнее в выражениях, чтобы вас не обвинили в клевете. Ведь такому обращению, наверное, не учат в полицейских инструкциях?
– Вы совершили кражу, – исходил пеной сержант Холкомб. – У нас есть свидетели. Мы задержали того мусорщика. Вы его подкупили, чтобы он выманил от нашего человека мусор. Вы заплатили мусорщику пятьдесят долларов! В этом хлебе было то, что мы искали!
– И это вы квалифицируете как кражу? – с иронией спросил Мейсон.
– С обманом.
– Разве ваш человек не отдал добровольно мусорщику хлеб, чтобы тот его выбросил?
– Следовательно, вы совершили присвоение…
– Ошибаетесь, – сухо ответил Мейсон. – Существует право отвергнутой собственности, представляющее собой противоположность основанию передоверия. Эта буханка была отдана для того, чтобы ее выбросили, следовательно, она была бесхозная. Кроме того, вы забываете, сержант, что я являюсь полномочным представителем Дианы Рэджис, которая вскоре подаст в суд о признании конфискованного вами письма в качестве завещания Милдред Дэнвил. По мысли этого письма, Диана является не только единственной наследницей Милдред, но одновременно и исполнительницей ее завещания. В результате, как полномочный представитель Дианы Рэджис, я имею право и даже обязанность сохранять и беречь имущество, оставленное Милдред Дэнвил.
– Не будем препираться из-за юридических тонкостей, – ответил Холкомб. – Вы ищете драки, вы ее…
– Подождите, – вмешался лейтенант Трэгг. – Если мистер Мейсон твердо стоит на своих позициях, считая, что он сохранил дневник в качестве части наследства Милдред Дэнвил, то мы могли бы только утверждать, что этот дневник представляет вещественное доказательство…
– Доказательство чего? – спросил Мейсон.
– Мы не знаем.
– Тогда вначале узнайте, господин лейтенант, а потом утверждайте!..
– Не доводите нас до крайности, Мейсон.
– У меня и в мыслях нет ничего подобного. Я не должен объяснять вам, лейтенант, что дневник не представляет собой доказательства. Ни один суд не посчитает вещественным доказательством дневник, безразлично, что в нем написано. Но вы знаете, что делаете. Кстати, можно спросить, каким чудом вы нашли нас так быстро?
– Мы объявили общую тревогу по радио, – мрачно ответил Трэгг. – Машина, которая первой вас заметила, передала в управление, что едет за вами.
– Радио – поистине великолепная штука! – сказал Мейсон. – Настоящее благословение в полицейской работе.
– Хватит молоть глупости, – занервничал сержант Холкомб. – Где дневник?
– Не буду лгать, потому что это было бы сокрытие фактов от полиции, – ответил Мейсон. – А я бы этого не хотел на тот случай, если дневник все-таки окажется вещественным доказательством.
– Хорошо, хорошо, умник, где дневник?
– Под опекой Дядюшки.
