Меня действительно зовут Эльсинора. Эльсинора Ван Роотс. Институт наблюдений и контроля над прошлым. Тридцатый век. Я — инспектор-наблюдатель по двадцать третьему столетию.
«Даже так, — тупо подумал он. — Вот тебе и ангел-хранитель. А я-то дурак…»
— Ну зачем же так категорично? — усмехнулась она и взяла его ладонь в свои. — Должна вам сказать, Симмонс, все это время вы держались просто великолепно.
— Благодарю, — вздохнул он и добавил уже про себя; «Она вдобавок еще и мысли читает».
— Я и не то умею. — Эльсинора рассмеялась и, не выпуская его ладони, присела на ручку кресла. — Вчера ты мог в этом убедиться.
От нее веяло такой чистосердечной доброжелательностью, что он невольно улыбнулся и поднес ее ладонь к губам.
— И тебе не страшно? — поинтересовалась она.
— Ты ведь читаешь мысли, — напомнил он. — Зачем спрашивать?
— Мысли, но не чувства, — уточнила она. — И у тебя нет ко мне никаких вопросов?
— Один. Ты меня действительно любишь?
— Глупый. — Она взъерошила ему волосы и прижалась щекой к щеке. — Конечно, люблю. С какой стати я вышла бы за тебя замуж?
— Ну, мало ли… — Симмонс зажмурился и снова тронул губами ее ладонь. — Может, по долгу службы.
Она напряглась и тут же расслабилась вновь.
— Нет, Эрнст. Служебный долг тут ни при чем. И давай не будем говорить об этом. По крайней мере пока. Знаешь, чего мне хочется?
— Откуда? — усмехнулся он. — Читать мысли ты меня не научила.
— Я хочу остаться с тобой наедине. Увези меня куда-нибудь, Эрнст. К морю, к золотистым пляжам, к солнцу. И чтобы на десятки миль вокруг ни души. Есть у тебя такое местечко на примете?
— Есть, — кивнул он. — Устюрт. Аральское море.
— Ну вот и прекрасно! — обрадовалась она. — Едем, не откладывая.
Задержаться все же пришлось.
В самый разгар сборов в дверь робко заглянула Рея, Было это на нее непохоже, и Симмонс невольно насторожился.
— Что стряслось?
— Там вас дожидаются.
— Где это «там»?
— В кабинете.
— Кто разрешил открывать кабинет?!
— Они велели.
— «Они велели!» — не на шутку разозлился Симмонс. — Ты что — первый день у нас служишь? Почему без моего ведома…
— Ну что ты на нее напал? — вмешалась Эльсинора. — Проще пойти и выяснить все на месте.
— Ты права. — Симмонс сдержал гнев, чтобы обрушить его на головы непрошеных гостей, нахально ворвавшихся в его кабинет.
Голова оказалась всего одна, и Снммонс тотчас вспомнил, где ее видел. Тогда, правда, на ней красовался котелок. Теперь котелок отсутствовал, а жидкие, неопределенного цвета волосы были зачесаны на пробор. Исчезли и усики, но безликое выражение лица осталось все тем же.
«Любопытно! — отметил про себя Симмонс, чувствуя, как опять поднимается утихшее было раздражение. — Ну уж теперь-то ты от меня не улизнешь, как тогда, на пристани».
Между тем незваный гость и не думал ретироваться. Бесцеремонно развалившись в кресле, он окинул Симмонса наглым взглядом водянистых глаз и даже не счел нужным встать.
— Господин Симмонс, если не ошибаюсь? — тон, которым был задан вопрос, был таким же наглым, как и взгляд.
— Он самый. — Симмонс едва сдерживал гнев, но старался говорить спокойно.
— Присаживайтесь.
— Благодарю. — Симмонс демонстративно взгромоздился на угол письменного стола, покачивая левым штиблетом в угрожающей близости от физиономии посетителя. Тот опасливо вытаращил глаза и на всякий случай отодвинулся в глубину кресла.
— Чем обязан? — осведомился Симмонс тоном, каким спрашивают: «Чего надо?»
Визави прикинул на глазок расстояние до нервно подрагивающего симмонсовского штиблета и счел за благо подняться с кресла.
«Ничтожество! — мысленно выругался Симмонс. — Плюгавая напыщенная мразь! Выкладывай побыстрее, что тебе нужно, пока я тебя не вышвырнул вон!»
— Благородного из себя корчите? — ощетинился гость. — А рыльце-то в пуху!
— Даже так? — презрительно усмехнулся Симмонс.
Теперь он уже не сомневался относительно принадлежности визитера. Первое впечатление там, на берегу Амударьи, не обмануло.
— А то как же! — возликовал филер. — Хлебалов дело знает!
«Хлебалов? Чушь какая-то. Неужели это фамилия?» — подумал Симмонс и спросил: — Хлебалов это кто?
— Хлебалов это я! — выпятил грудь филер.
— Прекрасно. Рад был познакомиться. Так чего вы хотите, господин Хлебалов?
— Чего я хочу? — фыркнул Хлебалов. — Вы лучше ответьте, чего вы хотите?
— Я? — удивился Симмонс. — Ну мало ли, чего я могу хотеть. Сейчас, скажем, меня так и подмывает взять вас за шиворот.
— А кучу неприятностей не хотите иметь?
— Каких, например?
— Самых что ни на есть серьезных. Строганова вашего мы не сегодня-завтра с поличным возьмем. Допрыгался, сукин сын! Теперь догадываетесь, чем вам это грозит?
— Представьте себе — нет.
— Шутки шутить изволите? За оказание содействия государственному преступнику знаете, что полагается?
«А ведь Строганова, пожалуй, надо выручать, — подумал Симмонс. — Пока не поздно. А как быть с этой мразью? Стоп, пожалуй, знаю!»
— …против государя-императора! — брызгая слюной, распинался филер.
— Послушайте, господин Хлебалов, — остановил его излияния Симмонс. — Вы меня убедили. И давайте поставим точку.
— Давайте! — Филер словно только этого и ждал.
— Сколько?
— Давно бы так. Люблю с умными людьми дела иметь. Ну, скажем… — Хлебалов прищурился, глядя куда-то в потолок. — Десять тысяч!
— Губа не дура! — усмехнулся Симмонс. — А пять тысяч вас не устроит?
— Никак не устроит! — алчно запротестовал Хлебалов. — Я человек небогатый, опять же жениться собираюсь. Накиньте еще хотя бы пару тысчонок, а? Чего вам стоит?
Теперь он уже откровенно канточил.
— Быть по-вашему, Хлебалов! — Симмонс оттолкнулся от стола. — А теперь садитесь сюда, любезный; поближе. Спрыснем знакомство.
Час спустя пьяный до беспамятства филер уснул прямо в кресле, ощерив в блаженно-идиотской улыбке изъеденные кариесом зубы.
Первая, кого Симмонс увидел, выйдя из кабинета, была Эльсинора.
— Заждалась? — виновато улыбнулся он. — Понимаешь…
— Все понимаю. Я привела Строганова.
Только теперь он различил в темноватом коридоре позади нее фигуру машиниста.
