Мейсон подал знак лифтеру. Они в молчании поднялись на пятый этаж, прошли по кромке ковровой дорожки, покрывающей коридор, и остановились у номера 511.
На ручке двери висела табличка с надписью: «Не беспокоить».
Мейсон взглянул на часы.
– Десять тридцать, – отметил он.
– Ему не понравится, если мы разбудим его, – сказал Дрейк приглушенным голосом. – Не забывай, Перри, он не ложился до трех часов утра, пока у него не перебывали все, кого он ждал.
– Ему это в любом случае не понравится, – ответил Мейсон и постучал.
Никто не отозвался. Мейсон снова забарабанил по двери костяшками пальцев, на этот раз более решительно. Когда и в этот раз никто не отозвался, адвокат дернул за ручку двери.
– Спокойно, Перри, – предупредил Дрейк, – а то сюда заявится гостиничный детектив… О-о, о-о!..
Ручка, за которую дергал Мейсон, поддалась. Дверь приоткрылась дюйма на два.
– Спокойно, Перри, – повторил Дрейк.
Мейсон осторожно отворил дверь.
Комната была окутана таинственным полумраком, как будто часть ушедшего вечера была загнана сюда и не смогла выбраться наружу из-за захлопнутой двери и спущенных портьер. Запах застарелого табачного дыма резанул ноздри.
Дрейк, выглядывая из-за плеча Мейсона, вдруг обернулся и в панике кинулся к номеру 510. Мейсон, который стоял в дверях номера 511, сказал:
– Остановись, Пол. Следи за коридором.
– Надо убираться отсюда, Перри. Прошу тебя! Я не смогу тебя предупредить вовремя, если кто-то…
Мейсон приложил палец к губам, призывая его замолчать, вошел в комнату, тихо притворил за собой дверь и щелкнул выключателем.
На полу распласталось тело Джона Каллендера.
Он лежал на спине, полностью одетый, его правый глаз был почти закрыт, левый, полуоткрытый, пьяно уставился в потолок. Вокруг никаких признаков борьбы.
В грудь его был воткнут японский нож. Рукоятка и часть клинка около семи дюймов торчали из тела.
Что делало сцену еще более мрачной, так это зрелище последней попытки вытащить клинок из груди, которую явно предпринял Каллендер, перед тем как окончательно потерял сознание. Правая рука, уже негнущаяся, сжимала острый как бритва клинок, до самой кости вонзившийся в его пальцы.
Стараясь ни к чему не прикасаться, Мейсон обошел бурое пятно на ковре и огляделся.
Тело лежало в прихожей. За ней находилась комната, которую Мейсон мог видеть через открытую дверь. Постель была застелена. Видно было, что на ней никто не спал. В конце номера располагалась ванная. Там горел свет. Дверь в ванную была приоткрыта.
Взяв носовой платок, чтобы не оставить никаких отпечатков, Мейсон распахнул дверь в ванную и увидел, что там никого нет. Затем он тихо притворил дверь так, чтобы она оставалась приоткрытой, как раньше.
Внимание Мейсона привлек стенной шкаф. Он был заполнен одеждой, самой разной, от ворсистых твидовых пиджаков до смокинга и фрака. На полке для обуви выстроилось не менее дюжины пар самых разных ботинок.
Опять вынув носовой платок, чтобы не оставлять отпечатков, Мейсон открыл один из ящиков. Он был доверху заполнен рубашками и аккуратно сложенным бельем.
Мейсон закрыл ящик, вернулся в прихожую, обошел тело и выглянул в щелку наружной двери.
Пол Дрейк стоял на пороге номера 510.
Мейсон с немым удивлением приподнял брови. Дрейк кивнул.
Снова достав платок, чтобы не дотрагиваться до дверной ручки, Мейсон вышел в коридор, закрыл за собой дверь и двинулся к убежищу в номере 510.
Дрейк плотно затворил дверь.
Человек, явно до этого спавший, скинул легкое одеяло и теперь сидел на краешке смятой постели. Его пиджак висел на спинке стула, ботинки стояли на полу, на нем самом были брюки и рубашка. Другой стоял около умывальника, держа в правой руке наполовину выкуренную дымящуюся сигарету. Он мрачно взглянул на Пола Дрейка.
– Ты знаешь этих ребят, Перри? – спросил Дрейк.
Мейсон не знал.
Пол Дрейк указал на мужчину, сидевшего на кровати.
– Фрэнк Фолкнер, – представил он, затем повел головой в сторону стоявшего: – Харви Джулиан.
Оба мужчины кивнули.
Дрейк обернулся к Мейсону:
– Я должен сообщить им о том, что произошло, Перри.
Мейсон отрицательно покачал головой и сделал запрещающий знак рукой.
– Но, говорю тебе, я
– Подожди минуту, Пол, – сказал Мейсон. – Сначала я хочу кое-что выяснить.
Дрейк возразил:
– Перри, говорю тебе, я не могу шутить с этим. Мы не знаем, что здесь может случиться, а если я не знаю…
Внезапно он оборвал тираду, услышав, как в дверь постучали.
– Что теперь? – спросил Мейсон.
– О господи, – застонал Дрейк, – теперь мы попались. Мы…
– Подожди минуту, – перебил Мейсон, когда стук повторился. – Помолчи теперь, Пол. Это стучат в дверь номера пятьсот одиннадцать, по другую сторону коридора.
Фолкнер подошел к двери комнаты, приблизился к окуляру переносного перископа, который был установлен так, что его отверстие слегка выступало сверху из-за чуть приоткрытой двери.
– Обслуживание номеров, – объявил он коротко и вполголоса. – Несут поднос с кофе.
Снова раздался стук в дверь.
Фолкнер напряженно прокомментировал:
– Он пытается повернуть дверную ручку. Опять пробует. О’кей, теперь он уже в комнате, включает свет… Выходит.
Они услышали, как захлопнулась дверь и кто-то пробежал по коридору.
– Если когда-нибудь обнаружат, что мы там были, у меня отберут патент за то, что я не сообщил об этом, – простонал Дрейк.
– Кто-нибудь когда-нибудь сможет это обнаружить?
Дрейк фыркнул:
– Не будь дураком, нас застукали.
– Что ты имеешь в виду?
– Тот гостиничный детектив, – сказал Дрейк похоронным голосом. – Он уже обнаружил труп. И в данный момент они уже информируют об этом отдел по расследованию убийств. Всего вероятнее, мы не сможем выбраться отсюда без того, чтобы самим не залезть в петлю. Мы в ловушке – прямо здесь, в этой комнате. Можно было бы оставаться здесь совершенно спокойно, пока все не рассосется, если бы не полиция: они заявятся сюда и будут допрашивать гостиничного детектива, и тогда обнаружится, что я поместил на этом этаже своего человека, что он дал детективу двадцать долларов, чтобы тот спрятал его в чулане в конце коридора, а затем перевел в этот номер. Значит, полиция прибудет к нам. Мы не успеем убраться отсюда до того, как они явятся, а когда они
