Глава 21
Когда суд собрался вновь, на свидетельском месте была нервничающая, испуганная Айрин Килби, а раздраженный окружной прокурор явно занял оборонительные позиции. Все его поведение указывало на то, что он находится в состоянии крайнего озлобления из-за выходки полицейских, в которой к этому времени сержант Голкомб уже явно признался.
– Итак, мисс Килби, вы приняли внешность Лоис Фентон, вы воспользовались всеми ее ангажементами, вы составили себе точно такой же гардероб, это так?
– Да, сэр.
– У вас было с ней соглашение, и вы передали это соглашение Джону Каллендеру, это так?
– Да, сэр.
– И, насколько вам известно, существует только единственный экземпляр этого соглашения?
– Да, сэр.
– Вы хотели завладеть этим документом, это так?
– Я уже это сказала. Да.
– И вы занялись его поисками?
– Да.
– А не в том ли действительная причина вашего стремления получить это соглашение, что в нем был пункт, гласивший, что в случае, если замужество Лоис Фентон закончится разводом или если она в любое время пожелает возобновить свои выступления в качестве танцовщицы с веерами, вы должны будете освободить для нее место?
– Нет, сэр.
– Или это соглашение содержало какие-либо установки на этот счет?
– Нет, сэр.
– А теперь подумайте хорошенько, – предупредил Мейсон. – Вы находитесь под присягой. И помните, что если у Джона Каллендера действительно было это соглашение, то рано или поздно оно будет обнаружено среди его имущества. Это письменное соглашение. Оно подписано Лоис Фентон и вами. Итак, прошу вас не забывать, что вы под присягой и что на карту поставлено нечто гораздо большее, чем ваша карьера танцовщицы с веерами.
Свидетельница закусила губу.
– Я вас слушаю, – сказал Мейсон. – Ну, давайте попытаемся получить другой ответ на этот вопрос. В этом заключается
Свидетельница сменила позу, беспомощно взглянула на окружного прокурора, затем встретилась с суровым взглядом судьи.
– Ну же, – подбадривал Мейсон, – это так?
– Да, – ответила она еле слышно.
– Итак, – произнес Мейсон, – мы начинаем к чему-то приближаться. Для вашей карьеры было жизненно необходимо получить это соглашение, не так ли?
– Да.
– И пока оно было у Джона Каллендера, вы были у него в руках и в значительной степени в его власти, верно?
– Да.
– А теперь, – продолжал Мейсон, – давайте подвинемся немного дальше. Веер, который я вам покажу, тот самый, который был предъявлен как вещественное доказательство номер два, – хорошенько взгляните на него. Вы рассмотрите на нем инициалы «Л.Ф.» и заметите, что он изготовлен в Сент-Луисе. Вы видели этот веер раньше?
– Да.
– Я дал его вам, не так ли?
– Да.
– Когда?
– В ночь, когда было совершено убийство, то есть вы дали его мне вечером шестнадцатого, а Джон Каллендер был убит вскоре после полуночи в ту самую ночь, значит, это произошло уже семнадцатого.
– Совершенно верно, – сказал Мейсон. – Итак, что вы сделали с этим веером, когда я отдал его вам? Вееров было два, не так ли?
– Да.
– И что вы с ними сделали?
– Я… Я отдала их…
– Так-так, продолжайте, – торопил Мейсон.
– Я отдала их Джону Каллендеру.
– Итак, вы отдали их лично Джону Каллендеру или Гарри Когсуэллу, чтобы он передал их Джону Каллендеру?
– Гарри должен был передать их ему.
– И как только вы завладели этими веерами в Паломино, вы и Гарри Когсуэлл вскочили в автомобиль и отправились на полной скорости к Джону Каллендеру сообщить ему, что у меня нет лошади, которую он разыскивал, и что я нашел два веера, и для того, чтобы как-то подкрепить свой рассказ, вы прихватили эти два веера и дали их Когсуэллу, не так ли?
– Да.
– И вы отдали эти веера Когсуэллу, чтобы он отнес их Каллендеру?
– Да.
– Когсуэлл приехал в отель около часа двадцати, отправился к Каллендеру и оставил у него веера?
– Он отдал один веер, а другой остался у меня.
– Для вашего сведения, мисс Килби, – сообщил Мейсон, – а также чтобы не оказывать на вас никакого давления, я заявляю, что я лично видел, как Гарри Когсуэлл входил в номер Каллендера примерно двадцать минут второго утра семнадцатого сентября. Итак, он вошел в его номер примерно в это время или у вас другая информация?
– Он был там примерно в это время, все так.
– А где были вы?
– Я была около машины. Он не мог найти место, чтобы припарковаться около отеля, поэтому я проехала еще квартал, а Гарри отправился говорить с Каллендером. Возможно, мы и нашли бы, где припарковаться, если бы как следует осмотрелись, но тогда нам бы пришлось еще довольно долго идти пешком, а… ну, в общем, Каллендер хотел получить этот веер как можно быстрее. Он сказал, что тот ему нужен до двух часов, и поэтому хотел получить его без промедления.
– Вы беседовали с Каллендером по телефону?
– Да.
– Как только я отдал вам веера?
– Да.
– Итак, – продолжал Мейсон, – давайте будем искренни, мисс Килби. Вы пытались защитить свои собственные интересы, но я думаю, что вы были излишне осторожны. Предположим, я скажу вам, что могу доказать, что, когда вы пришли к Джону Каллендеру в два двадцать три утра семнадцатого сентября, он был уже мертв и что, когда вы открыли дверь, вы обнаружили тело, лежащее на полу. Заставит ли это вас изменить свои показания относительно того, что это вы были в отеле в это время?
Айрин Килби взглянула на него круглыми, широко открытыми глазами, на ее лице отразилось откровенное недоумение.
Судья Донахью подался вперед и произнес:
– Что?! Попрошу стенографиста зачитать мне этот вопрос. Я хочу понять его.
Стенографист монотонным голосом повторил вопрос судье Донахью.
Судья нахмурился, посмотрел на свидетельницу, затем на Перри Мейсона, потом обратился к свидетельнице:
– Вы поняли вопрос, мисс Килби?
