Дмитриев охотно поспешил за шефом, а Лагунов крикнул вдогонку:
— Я сейчас! Подождите в машине.
Света смотрела на него с недоумением. Ну, и о чем этот тип собирается говорить? Надеется выпытать, где была сегодня бедная Анечка? Не на такую напал, Света не собирается ее выдавать! Она совершенно забыла, что вообще-то сама намеревалась побеседовать с Сергеем Ивановичем, дабы выведать, не он ли убийца. Анечкина тайна и желание эту тайну сохранить полностью вытеснили из головы прежние намерения.
— Вы, Светочка, считаете меня монстром, — грустно улыбнувшись, заявил Лагунов. — Черт его знает, какая мне разница, только мне почему-то это неприятно.
— С чего это мне считать вас монстром? — лицемерно осведомилась Света.
— Да я, Светочка, не слепой, а у вас все на лице написано. Вы полагаете, я веду себя жестоко и непорядочно по отношению к Аниной семье. Ведь так?
— К какой еще семье? — упрямо продолжала врать Света.
— Ане очень трудно что-нибудь от меня скрыть, — улыбнулся Сергей Иванович. — Для этого нужно быть последовательной, а она не умеет.
«Однако связь с Витькой она скрывала долго», — ехидно подумала Света.
Лагунов вздрогнул, словно прочтя ее мысли.
— Аня не умеет противостоять достаточно энергичному напору, но я должен четко представлять себе направление расспросов, — помолчав, объяснил он. — Она была сегодня у своих, отвозила им от вас вещи. Вы думаете: ну, и сволочь этот Лагунов, сам хорошо обеспечен, а семью жены готов заморить голодом!
— Да, — не выдержала Света, — я так и думаю. Я никогда от вас этого не ожидала, никогда!
Как ни странно, на Лагунова она злилась куда сильнее, чем совсем недавно на Мишку. Как ему не стыдно, он еще и похваляется собственным эгоизмом!
— Вы думаете, я не давал им деньги? Деньги, вещи, продукты… я перепробовал все. Это бессмысленно. Разве что подсунуть этой ведьме бутылку с отравленным денатуратом… только для подобного я пока еще не созрел. Света, есть положения, из которых не существует выхода. Вы знаете, что каждую минуту на Земле сотни людей умирают с голоду. И что, вы посылаете им продукты? Нет, поскольку знаете, что это ничего не изменит.
— Но, если бы эти люди были рядом, если бы я видела их, если бы они вошли в мою семью, — вскричала Света, — я бы посылала!
— Вот именно, — мрачно кивнул Сергей Иванович. — Аня рядом, она — моя семья, она — все, что у меня есть, и я не позволю, чтобы всякая сволочь испортила ей жизнь. Вы хоть представляете, из какой пропасти я ее вытащил? Вырвавшись оттуда, ни один нормальный человек не станет добровольно заглядывать обратно! Вон, возьмите ее старшую сестру. Она, кстати, абсолютно без отклонений… видимо, обошлось без пьяного зачатия. Она вырвалась и отряхнула прах со своих ног, и правильно сделала, ее никто не посмеет осудить. Утопающий стряхивает со своей шеи все, что тянет его на дно. Он понимает: другого не спасешь, а себя погубишь.
— Не понимаю, — упорствовала Света, — почему Аня погубит себя, помогая брату.
— Андрей — хороший парень, — согласился Лагунов. — Но, Света, он — часть того мира, куда я Аню никогда больше не пущу. Лягу костьми, но не пущу. Она достаточно натерпелась, поверьте мне. Вы выросли в другом кругу, вы даже не представляете себе многих вещей. Анина психика надломлена, неужели вы, врач, этого не замечаете? Требуются годы и годы спокойной жизни, чтобы она хоть немного пришла в себя. А каждый раз после встреч с этим семейством она сама не своя… она возвращается к ним мыслями снова и снова, а сделать-то ничего невозможно, помочь ничем нельзя. Ей снова снятся страшные сны, она кричит ночами. Она должна забыть этих людей, полностью выкинуть их из памяти, иначе она никогда не будет счастлива! Да, это звучит жестоко, но это правда. Для меня ее счастье куда важнее того, что эти выродки получат деньги, которые пропьет мать-алкоголичка. Пусть мертвые хоронят своих мертвецов. Кстати, это я пристроил Андрея на работу, только ни он, ни Аня этого не знают. И не должны знать! Чем скорее она их забудет, тем лучше.
— А она их не забудет, — вздохнула Света, все раздражение которой против Сергея Ивановича куда- то улетучилось. — Очень трудно вырваться из своей среды. Психологически трудно, это я по себе знаю. Я, наверное, чем-то сама похожа на Аню, и я ее понимаю.
— Скажите, Света, — неуверенно обратился вдруг Лагунов, — неужели и вы тоже… с Виктором Анатольевичем?
Света обречено махнула рукой.
— Нет, но вы ведь все равно не поверите.
— Почему? — удивился Сергей Иванович. — Как раз наоборот. Мне трудно поверить в вашу связь, это совершенно не укладывается в голове. Поверьте, Света, нанимая Краузе для спасения Михаила Петровича, я в помине не рассчитывал, что подозрение переместится на вас. Просто чувствовал себя перед Михаилом Петровичем виноватым… получилось, именно я обратил внимание милиции на некоторые факты, спровоцировавшие его арест.
— Да уж, с этим трудно спорить, — согласилась Света. — Зачем вы это сделали?
— Я был в отвратительном настроении… по некоторым причинам. Вот и сорвал зло.
«Узнал об измене Анечки», — сочувственно подумала Света.
— Но поверьте, я искренне решил, что убийца Михаил Петрович, — горячо продолжил Лагунов. — Все указывало на него… и психологически это достаточно достоверно. Но потом меня стала мучить совесть, и я нанял Краузе. Я считал, Краузе будет бить на состояние аффекта, и вдруг — достоверные свидетельства, что вы были в тот вечер у Козырева, и находка дневника с этой пресловутой С. Хотя С. — здесь возможны варианты. Моя Снегурочка, моя синичка, моя синеглазка… Виктор Анатольевич не страдал избытком вкуса.
— Никакой синички, — горестно прокомментировала Света. — «Любимый Светик, сегодня ничего не выйдет, он весь день на месте».
Едва произнеся это, она в ужасе прикусила язык. Родионов сделал вид, что не нашел роковой записки, а она, Света, взяла и проболталась. Если Лагунов это сообразит, бедного Родионова могут обвинить в сокрытии улик.
Как ни странно, собеседник вдруг развеселился.
— Светик? — уточнил он. — Прямо-таки так и написано?
— Так и написано, — подтвердила заинтригованная Света. — А что? Вы знаете, кто это?
— В «Интермаге» Светлан нет, — с явным удовольствием сообщил Сергей Иванович и задумчиво добавил: — Люди редко интересуются другими людьми и редко их слушают. Предпочитают себя, любимых. И иногда, между прочим, много на этом теряют.
— И кого нам надо было слушать? — в азарте схватила собеседника за рукав Света. — Вы знаете, кто убийца?
— Я знаю характер Виктора Анатольевича, характер Михаила Петровича и еще массу всего, на что большинство не обращает внимания. Не горюйте, Светочка, все образуется. До завтра. Наши бизнесмены заждались меня в машине, а Михаил Петрович небось сходит с ума от ревности. Не держите на него зла, ему пришлось несладко.
— А я не держу, — честно ответила Света, глядя вслед удаляющемуся гостю. Что же он имел в виду? При чем тут характер Витьки и, тем более, Мишки? Или Лагунов нарочно темнил, желая придать себе значимости, а сам ничего не знает? Все равно приятно, что он поверил в Светину невиновность. Родной муж не поверил, а Сергей Иванович поверил. Наверное, потому, что хорошо разбирается в людях. И вообще, он оказался очень приличным человеком. Аню любит и даже устроил ее брата на работу. Нет, он не убийца! Тогда кто же? Скоро придет Вадим и все объяснит.
Однако выражение лица появившегося Силуянова тут же похоронило Светины надежды.
— Что-то плохое? — сочувственно спросила она. — Ну и что! В любом случае не стоит так переживать.
— Господи, Светка, — с нежностью воскликнул Вадим, — откуда у тебя такой счастливый характер? Я психую, чувствуя, как наше время минута за минутой вылетает в трубу, а ты как будто уверена, что все будет хорошо.
