Все это весьма раздражало Гамильтона Бергера, окружного прокурора, изъявшего дело миссис Фарго из рук своих помощников и решившего вести его самолично. Посвященные в дела канцелярии знали, что Бергер поступил так не из-за особой важности дела, а лишь в надежде порадовать себя давно желанным поражением Перри Мейсона.
Предвкушение триумфа тешило сердце окружного прокурора, и посему он старался тянуть опрос свидетелей как можно дольше.
Он добросовестно вызывал свидетелей одного за другим, однако следил за тем, чтобы те не говорили лишнего.
Бергер представил суду план помещения, где было совершено убийство, а также фотографии остальных комнат дома. Судмедэксперт, производивший вскрытие, дал заключение о причине смерти. Орудие убийства было найдено и предъявлено в качестве улики. Им оказался кухонный нож, заостренный и хорошо заточенный, покрытый зловещими подтеками, но без отпечатков пальцев.
Бергер даже отыскал свидетеля, который сообщил, что накануне убийства он уплатил Артману Фарго пятьсот долларов наличными и что Фарго в его присутствии положил деньги в сейф, выдав свидетелю расписку. Свидетелю был задан вопрос о достоинствах купюр. Купюры, пояснил он, были по пятьдесят долларов, десять штук. Он сообщил также, что взял эти деньги в банке в тот же день.
Затем Бергер предъявил присяжным фотографию открытого сейфа, содержимое которого было свалено в кучу на полу. В довершение всего полицейский, производивший арест миссис Фарго, засвидетельствовал, что в момент ареста из ее сумочки были изъяты десять пятидесятидолларовых купюр.
После этого последовала самая драматическая часть процедуры – опрос свидетелей, которые должны были показать, как развивались события. Бергер вызвал Перси Р. Дэнверса, служащего автостоянки у «Юнион терминал». Дэнверс показал, что около одиннадцати часов утра в день убийства какая-то женщина оставила свой автомобиль в его секции. Она оплатила стоянку и получила квитанцию. Корешок квитанции он засунул под «дворники» на лобовом стекле. Свидетель ушел с дежурства часа за два до того, как полицейские обнаружили этот автомобиль.
Свидетель назвал номер машины, номер мотора и имя, указанное в регистрационном удостоверении, – Миртл Ингрем Фарго.
Затем последовал решающий вопрос:
– Вы можете опознать женщину, оставившую вам машину?
– Да, сэр, могу.
– Вы видели ее после этого?
– Да, сэр.
– Где?
– В управлении полиции.
– Сколько женщин там находилось?
– Пять.
– Одинакового роста, телосложения и возраста?
– Да.
– И вы опознали среди них ту, что ставила машину на стоянку?
– Да, сэр.
– И кто же она?
Свидетель торжественно указал пальцем.
– Это обвиняемая, миссис Фарго, – произнес он.
– Приступайте к вашим вопросам, – победоносно провозгласил Бергер.
Мейсон ободряюще улыбнулся свидетелю:
– Мистер Дэнверс, у вас это вышло довольно наивно.
– Что вы имеете в виду?
– То, как вы показали пальцем.
– О!
– Почему вы указали пальцем именно на обвиняемую, когда производили опознание?
– Потому что именно ее я и видел.
– Но зачем вам было показывать на нее пальцем? Вы могли бы просто сказать, что женщина, которую вы тогда видели, и есть обвиняемая.
– Но… я боялся ошибиться, вот и показал.
– А кто посоветовал вам это сделать? – не отставал Мейсон.
Свидетель смутился.
– Смелее, смелее, мистер Дэнверс, – подбодрил его Мейсон. – Вряд ли вы сделали это непроизвольно. Ваш жест выглядел заученным, словно вы заранее отрепетировали его. Помните, вы находитесь под присягой. Советовал ли вам кто-либо показать пальцем, когда вас попросят опознать свидетельницу?
– Да.
– Кто?
– О, ваша честь! – обратился к судье Гамильтон Бергер, всем своим видом стараясь показать, что его терпение находится на пределе. – К чему все эти мелкие, не имеющие прямого отношения к делу вопросы? Свидетель опознал эту женщину. Вопрос стоял, та самая это женщина или нет, и разве имеет значение, кто попросил свидетеля показать на нее пальцем? Я готов признать, что именно я посоветовал свидетелю, когда мы обсуждали с ним это дело, что, если он опознает женщину, которую видел на стоянке, показать на нее пальцем, дабы избежать ошибки. Я беру на себя ответственность за это. – И Бергер одарил всех собравшихся лучезарной улыбкой, словно говоря: «Видите, бомба, которую заготовил Перри Мейсон, не сработала».
– Благодарю вас, – сказал Мейсон, обращаясь к Бергеру. – Я нисколько в этом не сомневался, как, впрочем, и в том, что ваша отчаянная попытка придать этому вид случайности никого не одурачила.
Мейсон снова повернулся к свидетелю.
– Значит, окружной прокурор советовал вам, что делать при даче показаний? Он советовал вам, что именно вы должны говорить?
– Ваша честь! – выкрикнул Гамильтон Бергер. – Это же полное нарушение процедурных правил! Это не относится к делу, защитник не имеет права задавать столь несущественные вопросы.
– Возражение отклоняется. Отвечайте на вопрос, – изрек судья Кейт.
– Ну, он сказал, чтобы я опознал эту женщину и показал на нее пальцем.
Физиономия Гамильтона Бергера вспыхнула до ушей, он медленно опустился на край стула, всем своим видом демонстрируя, что в любой момент готов вскочить и отстаивать права человека, а также достоинство и честь окружного прокурора.
– А какого цвета были чулки на этой женщине? – спросил Мейсон.
– Я не знаю. Я не обратил внимания на то, как она была одета.
– А какая юбка?
– Я же сказал вам, что не обратил на это внимания… Вроде как темная….
– А туфли?
– Не знаю.
– На ней была шляпа?
– Да, вроде была.
– А какого цвета?
– Не помню.
– Похоже, что вы не слишком хорошо ее разглядели, а?
– Видите ли, я не заметил, во что она была одета, но я запомнил ее лицо. Она оставила машину на стоянке, потом решила взять такси. Это показалось мне довольно странным, поэтому я ее и запомнил. Обычно, оставляя машину на стоянке, человек направляется прямо на автобусную станцию.
– А вы знаете, какое количество людей оставляет машины на вашей стоянке, а потом берут такси, а?
– Нет. Я лишь знаю, что эта женщина попросила найти ей такси.
– А разве вы не знаете, что очень многие люди, которые не любят ездить по городу при оживленном
