И Маруся Климова, она же Мурка, хохотнув, вскинула голову и сладко затянулась.
Высокий был представлен как Испанский Лётчик.
Вообще-то, его Антоньо Как-То-Там-Мигелес-Фигелес зовут. Но он всех просит называть себя Испанским Лётчиком. Он в действительности и испанец, и лётчик. Пилотирует и водит все виды транспорта. Включая космические корабли. Проходил подготовку в Центре имени Гагарина по программе Европейского Космического Агентства. Но влюбился там на свою беду в одну русскую. Всем известную Веру Надеждину. Разведёнку из космического городка. Она в то время как раз подавалкой в лётной столовой работала. Загулял с ней паря. Сорвал график подготовки. Был отчислен. Потом подвязался в Иностранный Легион. Воевал. Много раз награждался. Но однажды отказался атаковать колону беженцев. Был отдан под трибунал. Бежал. Сейчас в Армии Света. Неплохо изъясняется по-русски. В связи с этим обстоятельствам сюда и вызван.
— А что, над Испанией чистое небо? — спросил Виктор у Лётчика, крепко пожав его длиннопалую пятерню.
— Семья-то большая, да два человека всего мужиков-то, — ответил тот, легко приняв предложенную игру.
— Гренада? — захотел уточнить Виктор.
— Кордова, — покачал головой Лётчик.
— Сработаемся, — кивнул ему Виктор.
— Сработаемся, — согласился Лётчик.
Тут подошла очередь и до представителя Восточного филиала. Азиат оказался Японским Городовым.
— Почему это японский, я же вижу, что он китаец, — первым делом поинтересовался Виктор у Бодрийара.
— Потому что служил в японской полиции, — таков был ответ. — Японское общество, конечно, весьма закрытое общество, но не до такой же степени, чтобы в японской полиции не мог служить этнический китаец. Так что прошу любить и жаловать, — китаец Ли, Японский Городовой. Боевые искусства, шифрография, связь. Русским владеет сносно, — прабабка у него русская, из харбинских эмигрантов.
— Почему из полиции ушли? — спросил Виктор у Ли.
— Я не ушёл, я убежал, — скорректировал вопрос китаец и ответил коротко, но ясно: — Якудза. Подстава.
— Ага, так значит, — удовлетворился Виктор столь размытым — и, пожалуй, в каких-нибудь иных инстанциях совсем не проходным — ответом. И не стал вдаваться в подробности.
Оглядел ещё раз всех прибывших. Весёлое войско. Маруся Климова — прости любимого, Испанский Лётчик и Японский Городовой. Архетипы что ли?
Так прямо у Жана напрямую и спросил, ничуть не смущаясь тем, что остальные услышат. Старик же на это ответил, что, мол, нет, никакие они не архетипы, а вполне себе такие индивидуальные личности. И в своём роде даже, можно сказать, уникальные.
— Впрочем, — заметил, продолжая Жан, — других читателей у меня для тебя нет.
— Так стало бы таки и нету? — улыбнувшись чему-то своему, уточнил Виктор.
Бодрийар покачал головой. Нет.
Ну нет, так нет. И тогда Виктор выдал принятым под команду бойцам первое своё указание:
— Итак, господа партизаны, с этого момента вы поступаете в моё распоряжение. Жан, я правильно это понял? — Бодрийар, выслушав перевод, авторитетным кивком гиганта мысли подтвердил такое положение вещей и обстоятельств, после чего Виктор продолжил: — Поэтому жду всех вас сегодня в боевой экипировке и с полной выкладкой в двадцать три пятнадцать у чёрного входа в Театр. Приказ на Путешествие отдам на месте. Вопросы есть?
— Есть, — кивнул головой Лётчик, — прошу уточнить, — у чёрного входа в какой именно театр.
— У чёрного входа в Театр Теней, — ответил Виктор.
— Прости, милый, а что, в двадцать три пятнадцать тени ещё будут? — облизнув кончиком языка свои тёмно-вишнёвые губы, поинтересовалась у него Мурка на певуче-акающем диалекте славного племени, населяющего навсегда пропахшие разливным пивом приблатнённые окрестности Марьиной Рощи.
— Вы об этом не беспокойтесь, — повернулся к ней Виктор, — Ваше дело на место прибыть вовремя, а наличие теней я обеспечу. Ещё вопросы есть?
Вопросов больше не было. Только опять Мурка протянула в сторону певуче:
— J'ai vu l'ombre d'un cocher, qui avec l'ombre d'une brosse frottait l'ombre d'une carrosse.
И глубоко затянулась.
— Что? — не понял Виктор.
— Я видел тень кучера, которая тенью щетки чистила тень кареты, — услужливо перевёл парнишка из эскорт-агентства.
— Похвально, — кивнул Виктор и скомандовал. — Сверим часы, господа.
Было московского одиннадцать пятьдесят две по полудни.
— Итак, господа, с двенадцати ноль-ноль мною объявляется готовность «Взведённый курок», — дал отмашку Виктор.
— И если вопросов больше нет, все до означенного времени свободны, добавил Бодрийар. — Ну, а вас, Виктор, я попрошу остаться.
Виктор и сам знал, что ему предстоит ещё обговорить со стариком, куда с Пулей прибыть, в случае успешного выхода в плей-офф.
9
Йоо сидела на заднем сиденье вся такая надутая. Молчаливая. В окно пялилась. Короче, обиженную судьбой из себя строила. Типа ревность её, дурилку картонную, мучила. В кино, наверное, подобное видела и канонам следовала… Детский сад!
Эх, знала бы, мартышка, как оно это на самом-то деле бывает. Как людей на куски этой шрапнелью разносит. Знала бы… Ну, ничего, время придёт, и ей достанется. Хлебнёт из червлёной чаши. Свою порцию сладостной горечи.
Виктор этот её спектакль в зеркальце водительское — ну-ну наблюдал-видел, мимо него не прошло, да только не до смешных и малоталантливых выкрутасов ему в данный момент было. Не до девчоночьих выпендрёжов. Надвигалась конкретная боевая работа, и совсем не было у него сейчас времени на утешение, на воспитание и на сеансы психотерапевтические. К тому же, нужно было ещё целую кучу всяких организационных вопросов перед отбытием порешать.
И он, на ребячий шантаж не реагируя, начал свои дела делать.
Прозвонил сначала Нате — с мобилы на дом.
— Да, — отозвалась его нежная муза-хранительница.
— Ната, это я. Привет.
— Привет, Кот.
— Ната, такое дело…
— Опять уходишь?
— Опять. Ты как догадалась?
— А когда ты просто так звонил?
— Извини.
— Да ладно… Идёшь-то надолго?
— Не знаю.
— Я так понимаю, что ты, как обычно, на резервную связь меня посадить мечтаешь?
— Угу. Если тебе не в лом, конечно.
