– Как твой адвокат, советую сказать мне, куда ты дел мескалин.
Я остановился. Чемоданчик лежал в багажнике. Он вытащил два катышка, и мы их съели. За поросшими кустарником холмами на северо-западе от города садилось солнце. Радио хрипло играло приятную мелодию Кристофферсона. Мы неспешно ехали в город под теплыми лучами закатного солнца, расслабившись на красных кожаных кресла нашего электрического «Куп де вилля».
Когда мы проезжали мимо «Тропиканы» я сказал: «Может, сегодня стоит отдохнуть».
– Точно. Давай найдем хороший рыбный ресторан и отведаем красной нерки. Меня пробило на красную нерку.
Я согласился. «Но сначала надо вернутьcя в гостиницу и разобрать вещи. Можно будет искупаться и выпить рому».
Он кивнул, откинулся на сиденье и воткнул в небо. Понемногу смеркалось.
4. Нет убежища выродкам … Размышления о кровожадном наркомане
Мы проехали через стоянку «Фламинго» и через лабиринт сзади в наш корпус. Спокойно припарковались, спокойно поднялись на лифте, вошли в номер: мертвая тишина, полумрак и умиротворенная элегантность лужайки и бассейна за раздвигающимися стенами.
Подавал признаки жизни только телефон, мигавший красным огоньком ? сообщение. «Наверно, обслуживание номеров, – сказал я. – Я заказывал выпивку и лёд. Наверно приносили, пока нас не было».
Мой адвокат пожал плечами. «У нас его и так полно, – сказал он. – Но лишний не будет. Хули, скажи, пусть приносят».
Я снял трубку и набрал номер регистратуры. «Звонили? У меня лампочка мигает».
Портье замешкался. Послышался шелест бумаг. «Ах, да, – он наконец подал голос. – Мистер Дьюк? У вас два сообщения. Первое: «Национальная ассоциация окружных прокуроров приветствует вас в Лас-Вегасе».
– Замечательно, – сказал я.
– … и второе – «позвоните Люси в «Американу, номер 1600».
– Что?
Он повторил. Ошибки быть не могло.
– Блядь! – выругался я.
– Что? – спросил клерк.
Я повесил трубку.
• • •
В ванной адвокат совершал очередной Большой Проблёв. Я вышел на балкон и воткнул в бассейн, дрожащим мешком воды в форме почки светившийся под нашими окнами. Я чувствовал себя Отелло. Всего несколько часов в городе, а мы уже заложили основу классической трагедии. Наш герой был обречен; он уже посеял всходы своей гибели.
Но кто он, Герой этой скверной драмы? Я отвернулся от бассейна и узрел своего адвоката, что выплывал из ванны, утирая рот полотенцем. Глаза его были ясные, стеклянные. «Мескалин, сука, – пробурчал он. – Хули его делают таким чистым? Бодяжили бы противорвотными порошками.
– Отелло применял драмамин, – сказал я.
Он кивнул, повесил полотенце на шею и включил телевизор.
– Ну да, слышал я про эти средства. А твой толстяк Арбакл использовал оливковое масло.
– Люси звонила, – сказал я.
– Что? – он обмяк, как подстреленный зверь.
– Я звонил портье. Она в «Американе, номер 1600 … просила перезвонить.
Он уставился на меня … вдруг зазвонил телефон.
Я пожал плечами и взял трубку. Прятаться ни к чему. Она нас нашла.
– Алло, ? сказал я.
Это был снова портье.
– Мистер Дьюк?
– Да.
– Мистер Дьюк, прошу прощения, нас разъединили минуту назад … но я подумал, что следует вам перезвонить, потому что я …
– Да что такое?
Кольцо сжималось. Сейчас этот гад меня обрадует. Что эта овца ему наплела? Я попытался сохранять спокойствие.
– Мы смотрим новости! – завопил я. – За каким хером ты меня беспокоишь?
Молчание.
– Чего тебе надо? Я заказывал лёд и выпивку! Где они? Война идет, ты слышишь? Люди гибнут!
– Гибнут? – переспросил он почти шёпотом.
– Во Вьетнаме! В телевизоре!
– А … да … да, – Ужасная война. Когда ж она кончится?
– Скажи мне, – вкрадчиво осведомился я, – что тебе надо?
– Да, конечно, – он переключился на свой обычный тон портье. – Я подумал, что вам надо сказать … потому что вы, я знаю, приехали на съезд полиции … у женщины, которая оставила вам сообщение, был очень расстроенный голос.
Он замолк, но я ничего не ответил.
– Я подумал, что вам следует об этом знать, – наконец сказал он.
– Что ты ей сказал?
– Ничего. Ничего не сказал, мистер Дьюк. Я просто принял сообщение.
Он замолчал.
– Но с ней было очень трудно разговаривать. Она … в общем… очень сильно расстроена. По-моему, она плакала.
– Плакала? – от мескалина мой мозг переклинило. Я не мог думать. – Почему она плакала?
– Ну … а … она не сказала, мистер Дьюк. Но поскольку мне известен род вашей деятельности, я подумал …
– Понятно, – выпалил я. – Слушайте, если она позвонит еще раз, будьте с ней помягче. Мы проводим исследование. Мы внимательно за ней наблюдаем.
Я почувствовал, как снова закрутились шестеренки в голове, слова находились сами собой.
– Она, разумеется, совершенно безобидна … никаких неприятностей не будет … Она находится под действием настойки опия, это контролируемый эксперимент, но я подозреваю, что нам понадобится ваше содействие.
– Конечно … разумеется. Мы всегда рады оказать содействие полиции … главное, чтобы не возникло неприятностей … для нас, я имею в виду.
– Не беспокойтесь, вы под нашей защитой. Главное, обращайтесь с ней, как со всяким человеком, попавшим в беду.
– Что? – он начал запинаться. – Ах… да, конечно-конечно. Я вас понимаю … да … то есть ответственность вы берете на себя.
– Разумеется, – сказал я. – Я теперь мне надо посмотреть новости.
– Благодарю вас, – промямлил он.
– Принесите лёд, – сказал я и повесил трубку.
Мой адвокат блаженно улыбался в телевизор.
– Молодец, – сказал он. – После этого они будут обходиться с нами как с проклятыми прокаженными.
Я кивнул и налил в бокал «Шивас ригал».
– Новостей по ящику не было уже часа три как, – сказал он небрежно.
– Этот дурила подумает, что мы наверно настроились на какой-то специальный полицейский канал. Тебе надо перезвонить ему и заказать конденсатор на 3000 ватт вместе со льдом. Скажешь ему, наш только что перегорел …
– Ты забыл про Люси, – сказал я. – Она ищет тебя.
Он засмеялся.
– Нет, она ищет тебя.
– Меня?
– Тебя. Она на тебя запала. Чтобы там в аэропорту от неё избавиться, мне пришлось наплести ей, будто ты везешь меня в пустыню на разборку – из-за неё, – он пожал плечами. – Нужно же было ей что-то сказать. Ну я и сказал, пусть поезжает в «Американу» и ждет, кто из нас вернется.
Он снова засмеялся.
– По ходу, она решила, что победил ты. Сообщение-то не для меня, так?
Я кивнул. Какой-то бред, но я знал, что это правда. Наркоманская логика. Ритмы звучали зловеще и четко, рисуя совершенно понятную для него картину.
Он развалился в кресле и сосредоточился на сериале «Миссия невыполнима».
Я задумался, потом встал и принялся запихивать вещи в чемодан.
– Что ты делаешь? – спросил он.
– Неважно, – ответил я.
Молния заела, но я рывком застегнул её. Затем я обулся.
– Ну-ка постой. Ты что, уезжаешь?
Я кивнул.
