но, судя по рассказам тех, кто видел эту планету, Земля походила на Инфанту, хотя и различий было предостаточно, – все ж разные планеты на отдаленных космических берегах. Сергей пытался представить себе Землю насколько позволяло воображение, но фантазия рисовала какие-то размытые, заснеженные картины… Не в силах заснуть, он встал с кровати и подошел к окну. Отдернув портьеру, Голодев посмотрел в сад. В жемчужном свете фонарей парили крупные хлопья снега, засыпая расчищенные за день дорожки, закутывая деревья в искрящиеся меховые шубы. «Когда же наступит весна? – думал Голодев. – Сколько еще может падать снег? Наверное, он так же вечен, как и зима в душе… четыре года… целых четыре года беспрерывного снегопада…»
Всю ночь ему снился сон, будто снег идет не только на Инфанте, но и во всей Вселенной началась вечная зима.
С утра пораньше его разбудил Степан сообщением, что фон Штофф дожидается на связи.
– Сейчас подойду, – сквозь сон пробормотал Сергей, заснул он поздно и спал плохо.
Когда Голодев пришел в кабинет, на столе уже стоял кофейник и завтрак, а с большого настенного экрана смотрел барон. Он сидел в кресле и курил сигару, выглядел Карл весьма озабоченно.
– Доброе утро, друг мой, – вздохнул он.
– И вам того же, – Сергей присел за стол, налил в чашку кофе.
– Я сегодня почти не спал, много думал… Все-таки надеюсь, надеюсь вас отговорить!
– Напрасное занятие, я обязательно полечу, если, конечно, мне будет дозволенно.
– Нет, вы сошли с ума, драгоценнейший мой! Решительно сошли с ума! Вы натура мягкая, добрая, я бы даже сказал излишне добрая, вам нельзя туда, совершенно нельзя, тем более с Милетовым! Мне даже страшно вообразить последствия!
– Я лечу на Землю и давайте оставим эту тему. Отговаривать бессмысленно. Я принял решение и сейчас мне хотелось бы приступить к составлению прошения государю.
– Ну, как знаете! – буркнул Карл, отключая связь.
Допив кофе, Сергей задумался над текстом. Прошению должно получиться кратким, чтобы его уж наверняка прочли, а так же ясным и содержательным. После второй чашки кофе оно было составлено. Едва Сергей собрался включить канал правительственной связи, как экраны вдруг вспыхнули все одновременно и на всех пяти возник фон Штофф.
– Это снова я, – сообщил он.
– Я заметил, – улыбнулся Сергей.
– Хотел сказать, что и нравы на Земле ужасные! К примеру, там юные, субтильные девы водку пьют, как сапожники, а уж курят там даже собаки, а как там все ругаются…
– Друг мой, – прервал его Сергей, продолжая улыбаться, – вы, видать, случайно нажали кнопку связи по всем каналам сразу.
– Да? – Карл посмотрел на пульт управления. – Ох, верно, извините, сейчас…
Четыре из пяти экранов погасли.
– Дорогой мой, – продолжал он вещать с пятого, – я был там, я сам был на Земле!
– Когда именно?
– Недавно… ну, как вам сказать, в общем, в молодости. Это не столь важно! Но воспоминания об этом чудовищном мире до сих пор приходят ко мне кошмарами ночными!
«Скоро мой добрый друг заговорит стихами», – подумал Сергей, и спросил:
– А сколько времени вы там пробыли?
– О, достаточно долго, где-то около получаса, примерно.
– Карл, прошу вас, мне нужно отправить прошение пока еще час ранний и секретарь государев не так занят.
– Значит, вы отказываетесь внять голосу рассудка, звучащему в моем лице… из моего лица… в общем, звучащего?
– Думаю, да.
Сергей отключил фон Штоффа со связи и набрал код секретаря. Почти мгновенно на экране возникло его вечно сонное лицо.
– Здравствуйте, ваша светлость, – произнес Голодев, – простите за беспокойство в столь ранний час, но у меня есть прошение, не терпящее отлагательства.
– Передавайте, – флегматично кивнул секретарь, глядя куда-то в другую сторону, возможно еще на один экран.
Голодев подошел к пульту управления и вложил листок с прошением в длинную узкую щель. Вернувшись за стол, он не без волнения стал наблюдать, как секретарь берет его прошение и сквозь сон начинает читать. По мере углубления в текст, секретарь начал просыпаться.
– Значит, вы хотите сами, добровольно отправиться на Землю с Милетовым?
Сергей кивнул.
– С Милетовым? – уточнил окончательно проснувшийся секретарь.
– Мне все равно, с ним или без него.
– Я немедленно передам ваше прошение на рассмотрение.
– Премного благодарен.
Краем глаза Сергей заметил, как вспыхнул крайний левый экран и на нем вновь возник фон Штофф. Секретарь отключился, Сергей развернулся к Карлу.
– Там машины движутся по земле, производя неимоверную вонь! – выпалил фон Штофф. – А еще там…
– Простите меня, друг мой, – Сергей отключил экран. Мгновенно вспыхнул соседний:
– Еще там все ходят в непотребном виде, особенно женщины, – закончил свою мысль Карл.
Сергей вновь отключил его, а потом и всю связь, оставив только правительственный канал, на который Карл никак не мог пробраться. Голодев сидел и ждал. Ноги в домашней обуви начинали замерзать, но он не желал отходить ни на минуту, надеясь, что его прошение рассмотрят немедленно.
– Ваш сиятьство, – заглянул в кабинет Степан, – может, надобно чего?
– Нет, не надо.
– Ох и холодина тут у вас, разжечь камин?
– Нет, включи лучше отопление.
– Ага.
Степан скрылся, и через несколько минут вернулся с голубым температурным пультом. Набрав комбинацию и убедившись, что воздух в кабинете быстро, исправно прогревается, он оставил хозяина в покое.
Наконец вспыхнул экран правительственной связи, в кабинет Голодева посмотрел сам первый министр, за его плечом маячил секретарь.
– Ваше прошение удовлетворено, – сообщил министр, – государь счастлив, что у него есть такие замечательные подданные. Приходите сегодня ко мне в кабинет, мы все обсудим. Вылет завтра, но можно и перенести.
– Нет, нет, не надо, я полечу завтра.
– Прекрасно, прекрасно, может, вы хотите лететь отдельно от Милетова? Или может вообще без него?
– Мне все равно, как угодно.
– Прекрасно, значит, я вас жду, на ваше имя уже заказан пропуск.
Экран погас. «Того гляди, стану национальным героем, только потому, что добровольно согласился лететь на Землю», – подумал Сергей. Двери кабинета снова отворились, опять показался Степан:
– Там пришел его милость барон фон Штофф, – доложил он и добавил: – В растрепанных нервах.
– За тобой, Степан, надо ходить и фразы твои записывать, – усмехнулся Голодев, – проводи его в гостиную, скажи, сейчас подойду.
– Слушаюсь.
Ощущая себя помолодевшим, Сергей Николаевич прошел в свои комнаты. Переодевшись, он поспешил в гостиную, невольно улыбаясь при мысли о Карле. Фон Штофф взволнованно мерил шагами гостиную,
