и мать. Конечно, док Хановер попал в неловкое положение, ведь его не вызывали ни пациентка, ни ее родственники. Он пытался объяснить, что его пригласил привратник-швед. Но тот это категорически отрицал. Питу Хановеру ничего не оставалось, как удалиться. Он хотел связаться с тобой, но никто не знал, где ты. Ты напрасно не предупредил меня об отъезде. Потом по радио сообщили, что вы с Деллой махнули в Лас-Вегас. Я обзвонил все отели и большие мотели, но вы нигде не зарегистрировались.
– Как сейчас дела у Кейлор? – спросил Мейсон.
– Доктор Дойл не пускает к ней никаких посетителей. Полагаю, завтра Кейлор не сможет участвовать в судебном заседании, но она тебе и не нужна, Перри. Кейлор нас продала.
Мейсон, нахмурив брови, задумался.
– Погоди, Пол, мне все это не нравится. Если что-нибудь случится с девушкой…
– Забудь! – отмахнулся Дрейк. – Доктор Дойл – приличный врач с хорошей репутацией. Мать девушки с ней, и муж – тоже.
– А есть доказательства, что это ее мать и муж?
– Черт, Перри! – взорвался Дрейк. – Да хватит уже! Дьявол, это же такое обычное дело! Девчонка приняла пачку снотворного. Вот перед тобой Мэри Броган, которая видела это своими глазами.
– Тогда кто та девушка, которую увезли в «Скорой»? – задал адвокат новый вопрос.
– Вот теперь ты меня достал, – заявил Дрейк. – Наверняка какая-то пьянь, которая шаталась на лестнице. Я выяснил, люди из «Скорой» не поднимались выше третьего этажа. Девушка, которую они увезли, была в лифте.
– И что с ней стало?
Детектив пожал плечами:
– Смилуйся, Перри! Я только вчера взялся за эту работу. Возможно, те, кто был в машине «Скорой помощи», обнаружили, что они по ошибке взяли алкоголичку, и высадили ее. Черт, я не знаю, полиция тоже не знает, но полиция особенно и не интересуется. Они следят за пациенткой доктора Дойла, это все, что я знаю.
– Где, ты говоришь, она находится?
– В частной клинике «Рествейз». Это хорошее место.
– Она в сознании?
– О да! Там есть мои люди. Одна из моих офисных девушек знает медсестру, которая там работает. Та говорит, что Кейлор чувствует себя нормально, но немного нервничает и по какой-то причине не хочет выступать свидетельницей на суде. Из-за этого и решила отравиться. Но в отношении нее нет никаких сомнений, Перри… Я тебе точно говорю, это Инес Кейлор.
– Погоди, Пол, – остановил его адвокат, – я все еще думаю, что мы имеем дело с двумя девушками.
– Может быть, – согласился тот, – но та, что сейчас в клинике, – настоящая Инес. При ней ее родственники. Лично я привез ее из Лас-Вегаса. Об этом можешь не волноваться. Но тебе незачем вызывать ее в суд как твою свидетельницу. Она продала нас.
– Пол, организуй слежку за этой клиникой «Рествейз», – попросил Мейсон. – Удостоверься, что Инес Кейлор не улизнет оттуда. И найди все, что сможешь, о докторе Дойле.
– Хорошо, если ты этого хочешь. Это твое дело, Перри, и твои деньги, – ответил Дрейк, но выражение его лица говорило о том, что он совершенно не согласен с адвокатом.
Глава 14
Как только в понедельник, в десять часов утра, суд собрался на заседание, стали очевидны последствия событий, происшедших в минувшие выходные.
Неприступные и даже враждебные лица некоторых присяжных, их поджатые губы свидетельствовали: они знают, что Альберт Броган опознан как убийца Дафны Хоуэлл. От их былой благожелательной терпимости не осталось и следа. Присяжные наблюдали за происходящим с мрачной угрюмостью палачей.
Мейсон обратился к судье:
– Ваша честь, у меня есть заявление, которое я хотел бы сделать в отсутствие присяжных.
Судья Иган нахмурился.
– Что ж, послушаем, – немного поколебавшись, проговорил он. – Присяжные удаляются из зала на то время, пока адвокат защиты будет делать свое заявление, а судебный пристав не предложит им снова занять свои места. При этом суд напоминает, что присяжные не должны обсуждать между собой слушаемое дело и позволять кому бы то ни было делать это в их присутствии.
Судья Иган кивнул, и присяжные направились к выходу.
После того как они покинули зал, Мейсон произнес:
– Если суд не возражает, то я…
– Суд уже догадывается о том, что вы задумали, мистер Мейсон, – перебил его судья Иган. – Так что уж постарайтесь сделать ваше заявление как можно более лаконичным.
– Я обращаю внимание вашей чести на появившиеся в местной прессе сообщения о том, что мой подзащитный опознан как убийца Дафны Хоуэлл.
– Ну и что с того? – холодно спросил судья Иган.
– Это сообщение заведомо формирует у присяжных предвзятое мнение о подсудимом.
– Почему вы так считаете?
– Это логически обоснованный вывод, ваша честь.
– Ваш вывод мог бы считаться таковым, если бы вы смогли неопровержимо доказать, что присяжные действительно ознакомились с упомянутыми публикациями.
– Данный факт можно установить только опросом самих присяжных, что неминуемо акцентирует их внимание на том сообщении, а это, разумеется, не в интересах моего подзащитного.
– Ладно, и что же вы в данном случае предлагаете?
– Предлагаю дать отвод нынешнему составу присяжных, признать разбирательство необъективным и назначить их новый состав для продолжения слушания дела моего подзащитного. Причем при сложившихся обстоятельствах присяжные должны быть изолированы на весь период судебного разбирательства.
Помощник окружного прокурора Гарри Фритч, вскочив с места, протестующе обратился к судье:
– Одну минуту, ваша честь!
Судья Иган жестом заставил его замолчать, затем спросил Перри Мейсона:
– У вас имеются неопровержимые доказательства того, что кто-либо из присяжных ознакомился с упомянутыми вами статьями?
– Нет, ваша честь, конкретных доказательств у меня нет, но данный вопрос чрезвычайно широко освещался прессой. Полагаю, если суд найдет возможным провести опрос присяжных, читали ли они воскресные газеты, то по крайней мере девять из них ответят положительно. Повторяю, для защиты такой опрос крайне нежелателен, и все-таки осмелюсь предположить, его исход будет именно таким.
– Присяжные были проинструктированы не читать материалов, так или иначе связанных со слушанием данного дела, – напомнил судья Иган.
– И естественно, не будучи ясновидящими, для того чтобы решить, имеет та или иная заметка отношение к делу или нет, они должны были сначала ее прочитать.
– Необязательно, – возразил судья. – Я не вижу оснований огульно обвинять всех присяжных в невыполнении требований суда.
– Ваша честь, позвольте взять слово, – попросил Гарри Фритч.
– Подождите, не сейчас, – ответил Иган. – Я отклоняю предложение защиты. Итак, господин помощник окружного прокурора, вы, кажется, хотели что-то сказать?
Фритч довольно усмехнулся:
– Нет, ваша честь. При данных обстоятельствах мое заявление уже неактуально.
– Что ж, очень хорошо, – продолжил судья, – тогда я сам скажу кое-что вам, господин помощник окружного прокурора. Мне неизвестно, каким образом закрытая информация стала достоянием прессы, однако я абсолютно уверен, что этого не должно было случиться и не случилось бы, если бы ваша служба своевременно предприняла надлежащие меры предосторожности. К тому времени, когда я был назначен на должность судьи, у меня за плечами был немалый опыт практической работы в юриспруденции, так что о том, как происходят подобные вещи, я знаю не понаслышке. И считаю, что в данном случае огласка была,
