- Вот и мне показалось, что история моего мытарства в браке окажется не совсем обычной прелюдей перед предложением заняться сексом, - улыбаясь, но только губами, пояснил Тарас с явным удовлетворением наблюдая, как она ест.
Надя потянулась к чаю.
Хотелось кваса, но Тарас ей точно не позволит пить ничего холодного.
- Хорошо, - она кивнула. - Тогда, вероятно, мне оно и не надо было. Хотя…, - Надя потерла лоб. Все- таки, она уставала сейчас до невозможного быстро. - Я бы не приняла того предложения, если бы знала, Тарас, - повернувшись так, чтобы смотреть прямо ему в глаза, серьезно призналась Надя. - Я никогда не считала, что отношения с женатыми мужчинами - допустимы.
Он покорно принял упрек, и тяжело втянул воздух. Потом потер подбородок и оперся руками о тумбочку позади себя.
- Вроятно то, что я не считал себя женатым по факту - не может послужить оправданием? - с какой-то опустошенной насмешкой над самим собой поинтересовался он.
Надя не знала. Если бы кто-то спросил бы ее - жалеет ли она, что познакомилась с Тарасом, что провела с ним все это время, что узнала, как он улыбается, и как сонно целует ее с утра - не факт, что Надя нашлась бы с правильным ответом.
Не с точки зрения морали, во всяком случае.
Потому что, как ей казалось, она ни капли не жалела о том, что этот мужчина все-таки попался ей на той пустынной дороге.
Да и хотела бы она, чтобы вот тогда Тарас начал свое предложение с подобного признания?
- А потом, что мешало тебе быть со мной честным? - отставив чай, спросила Надя.
Он протянул руку и вновь провел по ее влажным волосам. А она слишком наслаждалась этим ощущением, чтобы попробовать отодвинуться.
- Я пытался найти подходящий момент, - все так же невесело сообщил Тарас. - И до дрожи в коленях боялся, что стоит мне заикнуться о таком нюансе - и ты уйдешь, не будешь слушать что, да как. Мне казалось, что ты вполне способна именно так отреагировать…, - теплые пальцы коснулись щеки Нади, и она задумчиво прикусила губу.
Как-то не вязались у нее дрожащие колени с внушительным обликом Тараса.
Однако он был прав касательно такого вывода. Надя вполне могла уйти, не выслушав никаких оправданий. Разве после разговора с его женой она не поступила именно так, проигнорировав попытки Тараса что-то объяснить по телефону?
- Подходящего повода никогда не бывает, - невесело пожала Надя плечами. - Тем более, для такой новости.
- Я заметил, - криво усмехнулся Тарас, внимательно наблюдая за изменением выражения на ее лице. - Наверное, раз сто пытался начать с тобой этот разговор, но никак не мог…
Настал Надин черед кривить губы в подобии улыбки.
Она помнила эти попытки там, в селе.
Поняв, что уже не хочет есть, Надя отодвинула сырники вслед за чаем и, уперевшись лицом в ладони, попыталась осмыслить все, что узнала о жизни Тараса.
Не самый легкий рассказ. Несущий в себе горечь и какое-то опустошенное безразличие к тому, что столько лет висело на шее едва ли не петлей.
Конечно, Надя понимала, что так чутко отреагировала на такие подробности этой истории из-за того, что он был далеко не чужим ей. Она ведь знала, что уже успела полюбить Тараса. Хотя, все равно не могла понять, как можно было три года перманентно подерживать связь с такой женщиной, какой ей помнилась Анна? Как можно было оставаться связанным с ней, пусть и только на бумаге? Да и вообще, что могло мужчину привлечь в подобной женщене?
Хотя, она допускала, что та не всегда вела себя именно так.
А касательно наплевательского отношения Тараса к собственной жизни…
Что ж, она не могла не согласиться с тем предположением, которое, по его словам, так часто повторяла неизвестная ей мать Тараса. Человек, в которого Надя умудрилась так сильно влюбиться - был флегматиком, причем, ярко выраженно проявлял именно этот психотип. И очевидно, чтобы заставить его что-то сделать - мотивация должна оказаться весомой. Наверное, именно таким было его давнее стремление доказать свое превосходство над одноклассником в глазах Анны. И вероятно потому, утратив этот стимул, Тарас так долго тянул с подачей бумаг на развод.
Надя достаточно много общалась с людьми, чтобы не признать - она видела и более дикие семьи, да и ситуации, по которым те продолжали существовать. Правда, никогда не думала, что будет втянута сама в подобные перепетии.
Хорошо, исходя из таких мыслей, Надя не могла не признаться себе, что верила в его точку зрения на ситуацию. Может быть, только оттого, что хотела верить, но верила.
Однако это пока мало что значило. Ей стоило все предельно четко взвесить и обдумать.
- Думаешь, я опять что-то недоговариваю или обманываю? - как-то грустно спросил Тарас, наблюдая за ее молчанием. Его пальцы погладили плечи Нади.
Она медленно покачала головой.
- Нет, я очень надеюсь, что в этот раз ты полностью откровенен со мной, - со вздохом признала Надя, - хотя мысль о ребенке меня не радует…
- Он не мой, - Тарас твердо встретил ее изучающий взгляд. - Она даже в свидетельство Леньку вписала. Хотя тогда я и был против этого. Сейчас, - Тарас передернул плечами.- Мне жаль его, серьезно, Надя, Женьку не жаль никому, кроме меня и матери Аньки. Но и терять тебя из-за него - я не хочу. Это не моя ошибка, - он серьезно смотрел на нее.
Надя потерла висок, ощущая, как вслед за слабостью к ней подступает головная боль.
Люди умудрялись находить выход и не из таких ситуаций. Особенно, если имели уверенность, что хотят быть с другим человеком.
Надя осторожно поднялась, стараясь не очень пошатываться.
Тарас тут же подхватил ее руками за талию и заставил перенести на него весь вес. Надя видела по его напряженно сжатым губам, по его нахмуренным бровям, что он хотел бы знать, к каким выводам она пришла. Однако Тарас не выдавал своего интереса вопросами, молча помогая Наде идти к спальне.
Вот с этим ей и предстояло определиться, похоже.
Готова ли она ко всему, что может ее ждать, если решиться быть с ним и дальше? Простить то, что он не был честен с ней?
Пока она не знала, уверена ли в своем ответе.
Надя нуждалась во времени и пространстве, чтобы все еще раз обдумать. И желательно, чтобы при этом ее мозг не окутывал такой туман слабости и дурмана истощения после болезни и лекарств.
- Ты не расскажешь мне, от каких мыслей хмуришься? - спокойно поинтересовался Тарас, укрывая ее чистой простыней, которую взял в шкафу. И сел рядом.
Надя задумчиво посмотрела на него, понимая, что едва держит глаза открытыми.
- Мне надо будет еще раз обо всем этом подумать, Тарас, - зевнув, она прижалась щекой к его ладони, которой Тарас гладил ее кожу. - Одной, - Надя заставила себя открыть глаза и посмотреть на него.
Ему не понравилось такое условие. Она прекрасно видела это в глубине орехового взгляда. И ей оно не нравилось, все внутри протестовало против того, чтобы остаться без него. Однако так следовало сделать по ее мнению. И, наверное, Тарас понимал, что не в его интересах и праве сейчас спорить.
- Мы поговорим об этом тогда, когда тебя перестанет шатать и кидать на стены комнат, - все так же спокойно, даже приподняв уголки губ в ленивой улыбке, произнес Тарас. Но его глаз веселье так и не коснулось.
И Надя провалилась в дрему, все еще видя, как напряженно он смотрит на нее.
Спустя неделю своя собственная идея казалась Наде глупой.
Господи! Как она додумалась до такого?!
Нет, Надежда искренне понимала, что поступила правильно, но как же ей хотелось к Тарасу!
Отложив в сторону отчет агента, который подменял ее, пока Надя болела, она уткнулась лицом в
