игра» закончилась поражением Британии… В сферах неполитических Игра продолжается по-прежнему, даже после окончания «холодной войны», рассматривавшейся многими как ее продолжение (с тем, что роль Британии взяли на себя США). Как только дело касается России, элита англоязычного мира неосознанно продолжает действовать по законам той самой «Большой игры». Психологически это объяснимо: Англия проиграла – ией необходим психологический реванш, а именно как можно большее очернение противника». У журналистов других стран Запада свои причины враждебного отношения к России: «Традиционно многие европейские журналисты были скорее левыми (яркий пример: «Liberation». – А. Г.), чем правыми, скореелибералами, чем консерваторами. Потерпевшие полный моральный, идеологический и философский крах представители западного интеллектуалитета решили возложить вину за это на Россию. Россия виновата в том, что решила стать капиталистической и демократической. Коммунистический СССР больше устраивал европейского либерала, чем демократизирующаяся Россия» (http://old.russ.ru/politics/20030109-pi.html).
В. Е. Дерябин. Современные восточнославянские народы. // Восточные славяне. Антропология и этническая история. – М., 1999.
В журналистских и публицистических текстах верное употребление слова «генофонд» практически не встречается. Примеры: «Уезжают те, кого принято считать генофондом страны.», «Сотни тысяч сынов и дочерей [такого-то] народа, в основном генофонд нации, погибли в 30— 40-х годах в сталинских лагерях…», «Невзлин, Березовский и Гусинский – генофонд опальных олигархов.», «Мы безнадежно растратили вXX в. весь русский генофонд…», «Убыль населения России может через 30–50 лет привести к полной потере генофонда…», «За истекшие четыре десятилетия клуб внес достаточно весомый вклад в сохранение генофонда своей нации…», «Обет 1613 г. о верности дому Романовых сразу и навсегда вошел в генофонд нашего народа…», «С кем только мы не воевали?! И все это в памяти. Все это формирует сознание, остается в генофонде…», «Сохранение генофонда русской науки.», «В Великую Отечественную были добиты остатки русского генофонда…». С последней фразой стоит сопоставить другую, столь же высокоученую: «Весь драгоценный нордический генофонд немецких войск был выбит уже ко времени битвы на Курской дуге». Чтобы последнюю цитату не сочли за выдумку, называю источник: предисловие (двух русских публицистов, одного немецкого) к книге Г. Ф. К. Гюнтера «Избранные работы по расологии» (М., 2005).
«March of Dimes» – американское благотворительное общество, основанное в 1938 г. президентом Рузвельтом, первоначально для борьбы с полиомиелитом. В наши дни, располагая бюджетом в несколько миллиардов долларов, заказывает крупные исследования по всему миру в области внутриутробной генетической диагностики и профилактики врожденных пороков.
D. K. Simes & P. J. Saunders. The Kremlin Begs To Differ. – The National Interest, November/December 2009.
Скромный Росстат уверяет, что теневая российская экономика не превышает 22,5 % открытой. То есть хочет уверить, у нас с этим обстоит как в Бельгии. Капельку хуже, правда, чем в Швеции (19,9 %) и Финляндии (18,9 %), зато уже ощутимо лучше, чем в Италии (27,3 %). (Цифры взяты из исследования Ф. Шнайдера и Д. Энсте «Теневые экономики. Размеры, причины роста и следствия» – есть толковое изложение в «Ведомостях», 02.02.2001.) М. Е. Фрадков в бытность свою директором Федеральной службы налоговой полиции оценивал российскую теневую экономику в 40 % ВВП, Министерство финансов США заявляло, что ее доля у нас достигает половины ВВП, а президент фонда ИНДЕМ Г. А. Сатаров считает, что «еслилегализовать все те средства, которые вертятся в теневой экономике, то выяснится, что ВВП России уже давно близок к удвоению и почти догнал ВВП Германии» (Российская газета, 18 октября 2005 г.). Эта оценка почти дословно совпадает с выводами автора этих строк, изложенными 10 июля 2003 г. в статье «Мнимая бедность России: удвоение ВВП уже достигнуто» (www.globalrus.ru/opinions/133842/).
Сравнения ради: в Италии, наряду с общеитальянским литературным языком, существует несколько региональных литературных языков. Так, язык итальянских классических опер – неаполитанский. Это как если бы у нас в опере пели только по-украински. Кроме того, в стране два десятка официально признанных областных языков (не диалектов, наречий или говоров, а языков!) и около 60 диалектов. Взаимопонимание внутри этого лингвистического столпотворения бывает затруднительным. Это сдерживает мобильность
