Быстро нашел лондонскую радиостанцию, зазвучала игривая американская песенка 'О'кей, малышка'. Краух любил передачи из Лондона, особенно английскую и французскую музыку. Немецкие песни казались ему или слишком слащавыми (как эта 'Лили'), или чересчур уж бравурными. Последних, кстати, было намного больше.
Штурмбанфюрер сделал приемник погромче. Можно было не опасаться, что кто-нибудь услышит, в квартире он был один – прислуга давно ушла, а жены не было. Вилли любил женщин, охотно заводил с ними кратковременные интрижки и даже непродолжительные романы, но при этом был убежден, что жениться ему еще рано. Ему всего 32 года, карьера вся впереди. К тому же глупо связывать себя с одной женщиной, когда есть такой выбор…
Не все коллеги по работе одобряли его взгляды – в берлинском управлении гестапо процветали консервативные взгляды на семью, но упрекнуть его в аморальном поведении никто не мог. Вилли знал рамки дозволенного и всегда придерживался правил. Многие из сослуживцев, между прочим, тайно завидовали ему, его свободе и независимости.
В принципе Вилли не прочь был связать себя узами брака, но подходящая партия все никак не складывалась – мешало его низкое происхождение. Для службы в гестапо родословная у него была в самый раз, но вот для выгодной женитьбы – нет.
Краух вырос в маленьком, заштатном городишке на юге Германии. Его отец был типичным лавочником – малообразованным и грубым. В семье, помимо Вилли, было еще четверо детей, он старший. Особыми талантами Краух-млпдший не отличался и в школе учился весьма посредственно. Но он не хотел, как отец, всю жизнь стоять за прилавком, выслушивать жалобы глупых фрау на высокие цены и ленивых мужей. Лет в двадцать жениться на какой-нибудь Хельге, завести пятерых отпрысков, ходить по вечерам в пивную, а по воскресеньям – в кирху, экономить каждый пфенниг, откладывая по марке на черный день… Нет, это не для него. Втайне Вильгельм мечтал о столичной жизни, веселом обществе, женщинах, деньгах и славе. Но как добиться всего этого сыну лавочника из захолустья?
И тут судьба милостиво улыбнулась амбициозному пареньку. В одном классе с ним учился Юрген Зеллер, сын бургомистра. Вилли дружил с Юргеном, участвовал во всех его проделках, далеко не всегда безобидных. Благодаря этому он быстро приобрел славу сорванца (за что был неоднократно порот отцом) и репутацию отличного товарища (что особенно ценилось среди сверстников). После школы Юрген поступил в университет и уехал из города, но лучшего друга не забыл – попросил отца порекомендовать его в полицию.
Таким образом юный Вильгельм стал полицейским. Он оказался на редкость смышленым и деловым парнем, неплохо справлялся со своими обязанностями и был у начальства на хорошем счету. О детских шалостях давно забыли, и все в один голос говорили, что старому Иоганну повезло со старшим сыном. Вильгельм был совсем не похож на тех оболтусов, которые думали только о том, как накачаться пивом и задрать соседским девчонкам юбку.
Через несколько лет Юрген Зеллер ненадолго вернулся в родной городок. Приятели встретились, зашли в пивную, вспомнили учителей, друзей и подруг… После пятой кружки Юрген рассказал, что после университета устроился на службу в один из отделов дрезденского управления гестапо. И, в принципе, он готов порекомендовать туда Вилли. Тем более что такие отличные парни сейчас нужны. Грядут большие перемены, и человек с безупречным происхождением (чистокровный ариец, из самой гущи немецкого народа) и хорошей репутацией может сделать отличную карьеру. Сначала, конечно, придется поработать на низших должностях, послужить и побегать, но потом можно рассчитывать и на повышение.
Вилли раздумывал недолго – через неделю он уже был в Дрездене. Юрген не обманул – помог устроиться в гестапо. Так началась карьера Вильгельма Крауха.
На новом месте службы он проявил настойчивость и усердие. К тому же был исполнителен, умел понравиться начальству и тонко чувствовал политическую конъюнктуру. Конечно, многие поручения, которые ему пришлось сначала выполнять, были неприятны и даже противны. Но Вилли понимал, что нужно терпеть и молчать.
Работа была грубой, грязной, но постепенно он привык и даже стал получать от нее удовольствие. Особенно ему понравилось дежурить ночью. Вилли был типичной совой, мог не спать до самого утра, а потому начальство поручало ему проводить допросы в вечернее время. Крауха ценили за результативность, награждали и продвигали по службе. Довольно быстро он стал членом НСДАП и завязал нужные знакомства в партии. И вот в 32 года он уже штурмбанфюрер и служит в Берлине, в центральном аппарате гестапо. Что и говорить, прекрасная карьера для провинциального паренька!
Но Вилли хотелось гораздо большего, он мечтал попасть на самый верх, к вождям, чтобы стоять рядом с ними во время военных парадов и партийных съездов. Если продолжить нынешнее восхождение по служебной лестнице, то к своей мечте он приблизится не раньше, чем лет через двадцать. Значит, нужно совершить что-то необычное, заметное. Конечно, очень помогла бы выгодная женитьба, но с его происхождением вряд ли он мог рассчитывать на благосклонность женщин из высшего общества.
Вилли задумался и плеснул себе немного виски. Импортный алкоголь и американские сигареты – те немногие слабости, которые он позволял себе. Как и интрижки с красивыми девушками или передачи лондонское радио по вечерам. Пусть геббелевские ханжи говорят о непатриотизме, он-то знает, что истинный патриот не тот, кто громче всех кричит о любви к родине, а тот, кто беспощадно борется с ее врагами. Причем как внешними, так и внутренними.
Лондонское радио закончило передавать музыку, и диктор стал сообщать последние новости. Говорили, как всегда, о налетах германской авиации. Вилли не слишком хорошо знал английский (сказывались школьные пробелы), но общий смысл улавливал.Минувшим днем столицу Англии бомбили дважды, в налете принимали участие свыше ста самолетов. Сбито пять бомбардировщиков, еще два повреждены. Потери британской авиации незначительны – две машины.
Штурмбанфюрер улыбнулся: англичане, как всегда, врали, преувеличивая германские потери и преуменьшая свои. Впрочем, то же самое делают и наши пропагандисты, подумал он. Наверняка сегодня по берлинскому радио объявят об очередном успешном налете доблестных люфтваффе. И назовут гораздо меньшее количество потерянных машин. Все правильно – на войне как на войне.
Вилли еще немного послушал радио. Сообщали о пожарах в жилых кварталах Лондона, о разрушенных заводах и доках, потом пошлисведения с морского театра военных действий. Там тоже шли ожесточенные бои. Штурмбанфюрер выключил приемник и начал собираться на службу. Предстояло очередное ночное дежурство.
Из доклада руководителя абвера адмирала Канариса от 6 мая 1941 г. '…Военная разведка не раз указывала на возрастающую угрозу со стороны Красной Армии и подчеркивала, что причиной концентрации и развертывания войск у западной и юго-западной советской границы могут быть только наступательные планы. Если раньше и были сомнения в агрессивности большевиков, то теперь они окончательно развеяны. После проведения частичной мобилизации в западных районах России развернуто не менее 170 дивизий. Результаты нашего наблюдения свидетельствуют, что созданная группировка РККА, в особенности моторизованные и танковые соединения, позволят Верховному Главнокомандованию России в любое время начать наступление на различных участках германской и румынской границы. Донесения об усилившейся разведывательной деятельности, а также ежедневные сообщения о стычках на границе между сторожевыми охранениями дополняют картину крайне напряженной, даже взрывоопасной военной обстановки…'
Гитлер еще раз перечитал бумагу и посмотрел на начальника Генерального штаба сухопутных войск генерал-полковника Франца Гальдера.
– Вы знакомы с докладом адмирала Канариса? Что думаете по этому поводу?
– То, что Россия готова к войне. Советские газеты полны сообщений о 'провокациях румынской
