до того, как мы займемся каким-либо переделыванием, надо взять под внимание все возможные варианты, и выбрать тот, который, по нашему мнению, будет самым лучшим.
Может случиться, что еще до того, как ты осознаешь наличие проблемы, у тебя будет смутное ощущение, что что-то не в порядке. В таком случае, надо сделать перерыв, и тщательно проверить причину этого состояния вещей, вместо того, чтобы продираться сквозь текст дальше, и надеяться, что все как- нибудь образуется.
НЕИНТЕРЕСНЫЙ СТИЛЬ?
А если, довольные персонажами и историей, мы по-прежнему испытываем беспокойство и неудовлетворенность? Тогда, возможно, нас подводит стиль. Повесть кажется плоской, язык — тяжелым. Если во время чтения сцен, которые задумывались, как захватывающие, мы не чувствуем даже тени интереса, надо их поправить. Является ли стиль того, что мы написали, достаточно естественным и свободным? А настроение всего произведения? Многие писатели стараются добиться свободного, легкого тона, чтобы ослабить таким образом те неприятные события, которые описывают. Может, ты не хотел этого, а подобный эффект получился из-за того, что юмор вырвался из-под контроля. Это легко исправить. Стилистическую правку повести можно оставить на потом, когда будет закончена первая версия. Но ты должен уже сейчас понять, почему некоторые сцены разочаровывают, и обдумать их улучшение. Но я бы не советовала торопиться — когда ты вернешься к ним позже, и посмотришь свежим взглядом, может оказаться, что в твою голову придет какая-то новая интересная идея.
Если мы знаем ситуацию слишком хорошо, и к тому же без конца ее прорабатываем, это может привести к тому, что стиль станет нудным. Увлекательность криминально-сенсационной литературы достигается чаще всего благодаря быстрому записыванию необычайных ситуаций и событий. Поправляй и улучшай позже, не упусти того неоценимого эффекта, который достигается благодаря собственному начальному энтузиазму.
НЕВЫРАЗИТЕЛЬНЫЕ ПЕРСОНАЖИ
Но может появиться и другая, противоположная проблема, связанная с такими персонажами. Они ведут себя, как следует, но им не хватает той выразительности, какая у них была, когда ты их придумывал. Просмотри записки, оставшиеся по их теме, и проверь, не упустил ли ты каких-то важных нюансов и черт их личности, или информации об их отношениях с другими персонами.
Все в порядке? Тогда следует задуматься над тем, как ты их представил в книге. Первое появление персонажа — это важный момент, который либо производит впечатление на читателя, либо нет. Сделал ли ты это так хорошо, как только возможно? Просмотри несколько повестей такого же типа, что твоя, те из них, которые хорошо знаешь и которыми восхищаешься, и проанализируй, как это делают другие авторы. Можешь позаимствовать у них несколько трюков.
Кстати, если ты работаешь над детективом, относись недоверчиво к тем приемам, которые используются в книгах, выходящих, как очередные тома какого-то цикла. Автор серии повестей, объединенных либо героем, либо местом работы (полицейский участок, например), имеет перед собой сложную задачу, потому что должен представлять своего героя, его друзей и любовниц многократно, причем каждый раз по-новому. Но так как ты работаешь над своей первой повестью, и не имеешь еще группы поклонников, нетерпеливо ожидающих твою очередную книгу, задача у тебя намного проще.
ПРЕДСТАВЛЕНИЕ ПЕРСОНАЖЕЙ
Вот как Эндрю Тэйлор представил второстепенного персонажа, хозяина книжного магазина, в сенсационной повести The Barred Window:
«На приеме в честь открытия магазина, давали морковный сок детям, и шерри взрослым. Тетя Агата решила представить Эдмонда и меня хозяину приема, мистеру Сэндсвеллу. Игнорируя Эдмонда, он пожал мне руку, и с отчаянием в голосе спросил, люблю ли я читать. Это был худой мужчина, с носом, как птичий клюв, и с оттопыренными под девяносто градусов ушами. Разговаривая, он перебирал пальцами в воздухе, примерно на высоте бедра, словно бы гладил какое-то домашнее животное, невидимое для других.
— Да, — сказал я, — я люблю читать.
— Это хорошо, это хорошо. Это прекрасно. А куда пропал Стивен?
Господин Сэндвелл удалился, гладя и почесывая головы невидимых собак. Я продолжал смотреть на него еще какое-то время — уверенным шагом он удалялся от Стивена, вместо того, чтобы идти к нему.»
С того момента, как в повести упоминается фамилия мистера Сэндвелла, перед глазами читателя встает образ напуганного человека и невидимых собак. Мы узнаем также, что Томас, рассказчик, является очень хорошим наблюдателем.
В повестях, где главным элементом является действие, лучше не замедлять темп на время представления персонажа. Вот как Джим Раш знакомится с газетным фотографом в моей книге Dangerous Games. В последствии этот человек станет для него настоящим наказанием, Джим не сможет от него избавиться, и эта связь отмечена уже при их первой встрече. Так как дело происходит ночью, практически ничего не говорится о том, как персонаж выглядит:
«Он выскочил из своего укрытия прямо на вооруженного мужчину. Тот восстановил равновесие, и готовился к следующей атаке, когда уловил какие-то слова, и остановился в неуверенности.
— Не стреляй! — услышал он. — Умоляю, не стреляй. Я ничего такого не сделал, поверь мне. Не стреляй!
Человек говорил по-английски с мягким южным акцентом. Испуг заставил его голос звучать выше, чем обычно.
Он посмотрел вниз, на умоляющего человека, и спокойно произнес:
— У меня нет оружия. А где твое?
Потом отодвинулся, и позволил англичанину встать. Тот дрожал от страха, и что-то бормотал.
— Мое? — пропищал он, — Ты, наверное, рехнулся.
Джим прервал его:
— Если ни ты, ни я не стреляли, то парень, который это сделал, все еще рядом. Мне кажется, что он был на дороге.
— Кто ты?
— Что?
— Я Мартин Питерс. А ты?
— Джим Раш.
— Слушай… — он хотел убежать, а не завязывать знакомство, поэтому не скрывал нетерпения. — Я хотел спросить, ты из полиции?
— Из полиции? — Джим засмеялся.
— Я думал, что может… — он ошибся, но не выглядел от этого разочарованным. — Ты американец, да?
Джим снова его прервал:
— Этот парень может сейчас идти к нам. Я не собираюсь натыкаться на него, понял?
