– Чем я это заслужила?
– Тем, что ты есть. Разве этого не достаточно?
– Лишь иногда. Много ли толку в красивом цветке?
– Он радует глаз, делает мир краше и чуточку счастливее. И еще он вкусно пахнет.
– Антиперспирант тоже вкусно пахнет.
– У него иные задачи.
– Ладно, уговорил…
Мы выпили. Меня, признаться, немного озадачила ее агрессивность. Красивая женщина принимает в штыки комплименты в свой адрес? Наверно, у нее полно комплексов, с которыми мне так или иначе придется мириться, если я планирую поддерживать отношения достаточно долго.
Второй тост предложила она. Он пошел сразу после салатов и перед мясом. В центре стола подобострастный китаец уже водрузил большое шипящее блюдо на деревянной подставке, укрытое листами фольги. Я не мог отвести от него глаз, но моя возлюбленная меня отвлекла – подставила пустой бокал.
– Я хочу сказать. Я прошу тебя не смеяться, потому что… потому что я буду говорить серьезно.
– Знаешь, с тех пор как я с тобой познакомился, смеяться меня совсем не тянет.
– Тебе так плохо со мной?
– Напротив. Мне с тобой очень хорошо и серьезно.
– Ладно…
Она смотрела, как пузырьки в бокале рвутся, отталкивая друг друга, к поверхности, но уже наверху успокаиваются и прилипают к стенкам сосуда. Потом она перевела взгляд в сторону, на неиспользованные приборы. И начала говорить. Я заметил интересную особенность: она могла просто смотреть на меня не отрываясь несколько минут, но когда адресовала ко мне речь, почему-то обязательно отводила глаза. Лукавила? Лицемерила? Сейчас я думаю, что это очень возможно, но тогда не обратил особого внимания.
– Я очень благодарна тебе. За то, что ты такой внимательный слушатель. За то, что был со мной все эти недели и месяцы. Признаюсь, частенько я садилась за компьютер, не имея ни малейшего желания общаться с кем бы то ни было… но стоило мне заговорить с тобой, как мир вокруг меня и даже во мне – преображался. Ты впускал меня к себе, и сердце мое расцветало. Говоришь, цветы радуют глаз и пахнут… Наверно, ты прав. Когда я с тобой – я цвету и пахну, и коллеги мои это замечают. Подруги говорят, что в глазах у меня появился блеск, а на щеках – румянец, чего не было очень давно. Они не знают, что причиной всему – ты.
Я чуял, что краснею. Более того, на глаза наворачивались слезы не то благодарности, не то восхищения самим собой. Я не знаю, для чего нам посылаются любимые: для того ли, чтобы мы согревали их своим теплом и дарили радость, либо для стимуляции нашего же собственного самолюбия. В тот вечер, пока моя возлюбленная говорила свою речь, держа перед носом наполненный шампанским бокал, я испытывал сразу два чувства: и восторг от своей невероятной значимости для красивой женщины, о существовании которой еще три месяца назад даже не подозревал, и трепетную нежность к ней. Я был и эгоистом, и благодетелем одновременно, и мне это нравилось.
– Я хочу выпить, – продолжала девушка, – за то, чтобы ты был рядом со мной. Я не знаю, как долго это продлится и к чему приведет, но сейчас ты мне очень нужен. Я точно знаю, что уже не могу без тебя, и когда тебя долго нет в сети, я чувствую пустоту и одиночество. Никто мне не нужен, никто не мил, если тебя нет. Вот…
Она приподняла бокал и только тогда подняла глаза на меня. Я смутился… нет, я был сражен.
Это были глаза самой Любви. Я уже задавал себе вопрос, как будет выглядеть Любовь, если попытаться ее визуализировать. Ликов у нее – множество: голубое небо, усеянная цветами зеленая поляна, лента реки, сверкающей на солнце, первая улыбка ребенка, его первое слово… Миллион ликов.
Но если бы я умел рисовать, изобразил бы глаза. Глаза женщины, только что признавшейся в физической и душевной зависимости от тебя. Ты для нее – наркотик, шланг с воздухом под водой, источник энергии и счастья. Без тебя ее жизнь иссякнет.
И все это – в ее глазах.
У меня перехватило дыхание. Не говоря ни слова, я коснулся своим бокалом ее. Стал пить.
– Я люблю тебя, – услышал вдруг.
Я замер. Прекратил пить. Поставил бокал на место.
– Прости… что ты сказала?
Она не смотрела мне в глаза, вновь стала изучать узор на круглом стеклянном столе.
– Люблю…
Я взял ее руки в свои. Ладони были холодны, как у покойницы. Странная штука любовь. Пока доберешься до пылающей сердцевины, застудишься от ледяной наружной корки.
Спиртного мы по обоюдному согласию в тот вечер больше не заказывали. Решили сохранить ясность чувств, чтобы в будущем не оправдывать свою фатальную ошибку ослаблением самоконтроля. В наличии некоего интересного будущего мы тогда оба не сомневались.
Домой шли пешком. Шли ко мне. Я на всякий случай прибрался в квартире. На генеральную уборку меня, конечно, не хватило бы в любом случае, потому что холостяцкий образ жизни мужчины несколько отличается от женского аналога. По большому счету, мне бы надо сделать небольшой косметический ремонт, прикупить кое-что из посуды и прочей домашней мишуры вроде полотенец и ершика для унитаза, а потом уж приглашать даму, но в таком случае даме пришлось бы ждать приглашения очень долго.
Молчали. Главное слово было сказано. Она прижималась к моему плечу. Я держал ее за талию. Периодически меняли позицию, чтобы было удобно. Так и дошли до дома.
Поднялись в квартиру. Молча разделись уже в прихожей и почти нагишом доковыляли до спальни. Там сняли последнее и погрузились друг в друга. На этот раз получилось лучше. Мы поймали нужный ритм, научились угадывать желания по взглядам и движениям. Мы не стремились к одновременной разрядке, но она наступила. Мне показалось это невероятным счастьем. Ощущения не описать, ничего подобного со мной ранее не случалось.
Я нависал над ней, упершись в кровать локтями. С меня капал пот. Мы тяжело дышали, смотрели глаза в глаза. Еще один Лик Любви – момент одновременного сексуального наслаждения с любимым человеком. Ты не на шлюхе, не на случайной знакомой, подобранной в ночном клубе, не с симпатичной и обольстительной коллегой по работе после пьяного корпоратива… все это чушь. Мы смотрели друг на друга совершенно обалдевшими глазами, понимая, что сумели вдвоем взлететь куда-то за облака. Два пульсирующих в такт голых тела…
– Я люблю тебя, – повторила она.
Я медлил с ответом. Кажется, я тоже любил ее, но что-то мешало об этом заявить. Я просто присосался к ее губам, и на некоторое время вопрос можно было считать закрытым.
Прежде чем уснуть у меня на плече, она успела сказать еще кое-что, немало меня озадачив. Иногда слова вырываются помимо нашей воли.
– Почему ты развелся?
Я смотрел в потолок. Точнее, в маленькое темное пятно светильника, висящего в центре комнаты. Опять этот вопрос… Хороший вопрос, любимая.
– А почему тебя это волнует?
– Меня это не волнует, просто я не понимаю, почему это случилось. Ей с тобой было плохо?
– Вполне возможно.
– Но почему? Ведь
– Ты уверена?
– Абсолютно. Я чувствую себя счастливой уже целых три месяца, даже когда просто беседую с тобой в сети, не говоря уже обо всем остальном.
– Три месяца – немалый срок. Но, понимаешь… она прожила со мной несколько лет. Кому поверят
