5
Звонок в дверь оторвал нас друг от друга. Я недовольно покосился в его направлении. Джейн прикрыла мой рот ладошкой, ей казалось, что я дышу слишком громко, — можно подумать, она тише! — затем одними губами сказала:
— Пора.
Я кивнул. Она улыбнулась в ответ.
Минибомбочки отъехали в сторону, замок открылся, в дверном проеме показался наш знакомый робот. Если бы он был живым организмом, то описание «выглядит гордо» подошло бы ему как нельзя кстати. Как Джейн смогла убедить железякина играть на нашей стороне? Да, интересно потом послушать эту историю.
— Бюк желает чего-нибудь еще?
— Нет, спасибо. Можешь убрать все, кроме, пожалуй, тех двух бутылок.
Говорил я специально для кабаниданцев, которые окружили мой номер, на тот случай, если им, несмотря на приборы-глушилки, удастся хоть что-то расслышать.
Робот послушно загремел посудой. Джейн положила на стол миниатюрный магнитофончик. Теперь как только кто-нибудь появится перед дверью, мой голос будет посылать всех куда подальше. Видимо, так, если она не придумала что-нибудь более экстравагантное.
Под шум тарелок мы погрузились в железякина. Несмотря на громоздкий вид, свободного места внутри робота оказалось немного, по крайней мере, в отделении с тряпками, мылом и мешком для сбора мусора.
Лучшее описание, которое к нам подходило на данном этапе — селедки в банке. Но ради свободы можно было и потерпеть. Опасение вызывала лишь одна мысль: не привезет ли эта консервная банка нас прямо в лапы к бегемотам? Конечно, Джейн знала, что делала, но риск все-таки был. Тем не менее, отступать было поздно. Включив экранирование, мы двинулись в путь.
Преимущество глушилок в том, что они забивают звук и гасят изображение сканеров. Недостаток действие двустороннее. Если нас не видно и не слышно, то и мы не знаем, как обстоят дела снаружи. Именно поэтому следующие сорок секунд прошли, как отдельная жизнь. Вот только длинная и скучная. Хотя почему скучная? Я времени даром не терял.
Условный стук по пластико-металлическому корпусу оповестил, что настала пора вылезать. С сожалением я разжал свои объятия и взялся за бластер. Вытащить его удалось лишь со второй попытки. В первый раз мне посчастливилось больно приложиться о перегородку локтем.
К моему удивлению, мы оказались в лифте одни, без кабаниданцев. Приборы показывали, что ни подслушивающих, ни подсматривающих устройств здесь нет. Браслеты щелкнули, и мы превратились в бегемотов. Я с интересом взглянул в зеркало на тех, кого нам предстояло изображать, и лишь хмыкнул. Мы быстро опускались вниз.
Джейн протянула нашему союзнику объемную пачку денег.
— Здесь еще пять тысяч, как договаривались. Остальное получишь через час у электронного администратора, если выполнишь оставшееся задание. Помнишь, в чем оно заключается?
— Конечно. Не сомневайтесь, мэм.
Ха! Подумать только, моя маленькая Джейн, подкупила машину! Как вам это нравится? А ведь некоторые до сих пор считают, что это невозможно, поскольку у той якобы нет заинтересованности. Оказывается, есть! И заключается она в конкуренции между роботами. В данном случае хозяева отелей, наверняка, того, кто меньше приносит чаевых, отправляют на переделку. По идее, роботам такое положение дел должно быть до лампочки. На деле же все выходило совсем по-другому. Ларчик открывается просто. Вот так!
— Между прочим, — как бы невзначай пожаловался наш металлический союзник, — в соседнем с вами номере я не получил вообще ничего, хотя они тоже, как и вы, выполняют какое-то важное задание. Вот уж не знаешь, где найдешь, где потеряешь!
Значит, мы выполняем «важное задание»? Неплохо, неплохо. Да что там, все идет просто отлично!
Лифт остановился на первом этаже. Двери отъехали в сторону, через почти пустынный холл мы двинулись к выходу, а робот укатил по своим делам, предварительно вежливо попрощавшись.
6
Мы шли по улице, пара в меру упитанных кабаниданцев. Сочувствую толстякам, честное слово. Несмотря на то, что тяжести я не чувствовал, так как эсциллополе работало исправно, вываливающийся из штанов живот сильно затруднял движение, а если учесть, что и другие части тела были под стать ему, можно было понять мои мучения. И все же, понимая, что это временная мера, я мирился.
Джейн с неудобствами справлялась легче. Она играла роль немного болтливой старушки, которая едва ли не впервые приехала в Кабадан, на все таращилась и удивленно хлопала глазами. Вечерняя прогулка доставляла ей большое наслаждение, и если это не прекрасная игра, тогда я не понимал, в чем причина. Так ли радует скучный и мрачный кабаниданский пейзаж из железобетона да пластика? Или затянутое облаками небо?
Еще минут пять мы продолжали наслаждаться вечерней прохладой. Свежий ветер приятно обдувал спину, цифры градусника на соседнем здании показывали +1 °C. А может, она просто посмеивается надо мной?!
На хвосте у нас сидело несколько шпиков — не потому, разумеется, что заподозрили в чем-то, иначе бы из слежки все давно переросло в погоню. Просто за Полом Андерсеном следило несколько сотен кабаниданцев (славного им времяпрепровождения), и чтобы чем-то занять эту ораву, было приказано проверять каждого, кто входил, а тем более выходил из гостиницы. Стандартные действия бегемотов, как у роботов, никакой мысли.
Джейн игнорировала кабаниданцев, как впрочем, и меня, если только не считать обращений вроде: «Посмотри, милый, какой шикарный магазин, мы там еще не были! Когда зайдем? Завтра? Почему не сегодня? Ах, он уже закрыт. Жалость какая…».
Торчащий впереди живот мне уже порядком надоел. С таким не то что бегать, если возникнет необходимость, — ходить нормально невозможно. Ну и маскарад она выбрала! Ноги заплетались сами собой, я постоянно спотыкался, как только еще не грохнулся на мостовую, не знаю. Мое предложение не растягивать удовольствие, то есть прогулку надолго прошло без ответа. Еще пара зданий остались позади.
В конце концов, Джейн смилостивилась и, взяв меня под локоть, повернула часы, на которых бежали строчки:
— Слушай, мне уже надоели эти толстяки. Честное слово!
— Ну и что.
— И мне тоже.
— Не ты один, дорогой, сейчас радуешься жизни, — прокомментировала она, но руки не убрала, и я смог читать дальше.
— Давай бросим их. Сколько еще можно шляться. Ясно ведь, они чисты. Просто ходят по городу и балдеют, как пара престарелых дураков, приехавших из захолустья.
— Они и есть пара престарелых дураков!
— Вот-вот, а я о чем толкую.
— Слушай, — снова встрял в разговор третий, — они скоро устанут и через какой-нибудь час сами вернутся в гостиницу, так какого дьявола нам изображать для них почетный эскорт?
— Угу.
— Так ты согласен? — в надежде спросили сразу два голоса.
