позади.
Городским транспортом на этот раз не воспользовались. Троица шла по широкому тротуару, вымощенному плиткой. Справа по зеленому газону бегали карапузы с мячиками, на скамейках со свежими газетами сидели папы. Максимка неоднократно порывался улизнуть на этот газон, но его хватало только на длину материнской руки.
– Пусти ты его, пусть побегает, – посоветовал Вадим.
Лариса не ответила. Она хотела побыстрее очутиться дома, за большими и надежными дверями. Она хотела уже всем сердцем, чтобы Вадим остался с ней на всю ночь… а может быть, и навсегда, чтобы он спас ее от надвигающейся депрессии и защитил их с мальчишкой от посягательств чужого человека. Плохого человека.
Она посмотрела на своего кавалера. Да, не высок, не плечист, довольно робок, но…
– Ларис, отпусти его, пусть побегает.
Вадим улыбнулся. Она отпустила руку мальчика с легкостью.
– Вот и умница.
Они поравнялись с уличным кафе, спрятавшимся под огромным зонтом. К счастью, некоторые столики были свободны.
– Тебе что-нибудь купить?
Лариса промолчала, просто кивнула. Она смотрела на парня и не могла найти слов, чтобы возразить. Да она и не собиралась.
– Что ты будешь пить?
Лариса снова лишь пожала плечами.
– Пиво, колу, минералку?
Она кивнула.
– А Максиму сок можно?
Молчаливый кивок.
– Хорошо.
Мальчишка в этот момент подбежал к маме, чтобы что-то сказать. Он подергал ее за руку, не решаясь заговорить в присутствии странного незнакомого дяди, но она не отреагировала. Она будто пребывала в трансе.
Ей очень нравился этот парень. Если это не любовь, то она не знала, как еще можно это назвать. Стоя на тротуаре, глядя на него, такого забавного, одетого в потрепанные джинсы и белую просвечивающую безрукавку, она чувствовала, что ее к нему тянет, как бесхозный болтик к сильному магниту. Дурацкое сравнение, еще более дурацкое, чем афиша во дворце культуры… Да, к черту, какая разница.
Вадим, между тем, присел на корточки перед малышом. Максимка слегка отстранился и вперил в него недоверчивый взгляд.
– Сима, соку хочешь?
Он кивнул – точь-в-точь как его мама. Они оба теперь отвечали ему только движением головы.
– Какой ты любишь? Яблочный годится?
Кивок.
– Ну, тогда пойдемте.
Они подошли к прилавку. Вадим заказал две банки колы, маленький пакет сока и три эскимо.
– Девяносто два пятьдесят, – сказала продавщица.
Он полез в задний карман. Мама и сын молча глядели на него и облизывались. Максимка предвкушал халявный сок – «А дядя не так плох, по-моему!» – Лариса же грезила несколько другими вещами, о которых детям не докладывают.
Когда бумажник был извлечен на свет и открыт, по лицу Вадима пробежала тень.
– Черт, – еле слышно пробормотал он, но Лариса его услышала.
– Не хватает? Не переживай, я добавлю. – Лариса полезла в свою сумочку.
– Нет, все в порядке, – отрезал Вадим.
Продавщица уже выставила на прилавок заказанные лакомства. Бутылки соблазнительно сверкали капельками влаги.
– Одну секунду, – сказал Вадим, видя нетерпение продавщицы. – Лариса, возьми Симку и садитесь, а я сейчас подойду.
Лариса послушно исполнила просьбу. Вместе с сыном они заняли самый дальний столик, как раз возле газона. Лариса уселась на пластмассовый стул и наблюдала за тем, что происходило у прилавка.
Вадим нагнулся к продавщице, принялся что-то нашептывать. Та сначала скорчила забавную физиономию, потом смущенно улыбнулась и кивнула. Вадим тут же забрал покупки и присоединился к своей компании.
– Что ты ей наговорил? – поинтересовалась Лариса. – Свидание назначил?
– Да нет, ничего особенного.
– Я заметила, что ты ей так и не заплатил.
Вадим предпочел не отвечать. Он выставил угощения на столик, сам открыл упаковку сока и протянул ее мальчику.
– Держи.
– Пасиба, – сказал Максим.
– Так все-таки, – не унималась Лариса, – снимаешь барышень по вечерам, негодник?
– Я этим не занимаюсь. Я просто сказал ей, что занесу деньги вечером, перед закрытием.
Лариса удивленно вскинула брови, но Вадим больше не обращался к этой теме. Он открывал бутылки и все время подмигивал мальчику.
Сегодня они с Глебом записали три дубля рекламного ролика книги. Вполне хватило бы и одного – Вадим был на удивление профессионален – но чутье заставило Большого Босса подстраховаться на случай каких-нибудь сбоев. Он лично подготовил ролики к эфиру, наложил музыкальное сопровождение и распечатал для ведущих график выхода в эфир.
– Вся эта бодяга пойдет завтра с утра, – резюмировал он, – и я все равно не пойму, в чем здесь хохма.
– Никакой хохмы, – устало отмахнулся Вадим, – просто это мой текст.
– Да, но он мало отличается от моего, который я гонял целый месяц. И толку – чуть.
Они сидели в эфирной студии и курили. Глеб тоже был порядком измотан за сегодняшний день. В разговоре с Нестеровым он дал добро на предвыборную агитацию господина Лесневского, и теперь в его сейфе покоилась пухленькая пачка зеленых условных единиц. Он еще не решил, на что пустит эти деньги – на оплату просроченных счетов или в дело.
– У меня просьба к тебе, – подал голос Вадим.
– Ну.
– Если благодаря моим усилиям книга пойдет, возьмешь меня к себе на работу?
Глеб не удивился. Он уже понял, что этот парень умеет не только петь песни и строить глазки.
– Если все получится, я найду тебе занятие. А ты свободен?
– Считай, что свободен. Я чертовски устал отгружать просроченный шампунь.
Они рассмеялись.
5
