Журналист, строчивший что-то в своем блокноте, поднял глаза.
– В смысле?
– В том смысле, что мэр не скинул бы ему аптечную сеть просто так. И третье…
– Где у него кнопка? – съязвил Иван.
– Ваня, соберись!
– Все, молчу!
– Третье: меня интересует, если его толкают в кресло мэра, то кто? Сам по себе он слишком слабоват, да и особой популярностью у местных никогда не пользовался. Своим ребятам я уже задачу поставил, поэтому все, что они нароют, будут сбрасывать тебе напрямую, а ты будешь докладывать мне. Вопросы есть?
– Есть. – Иван закрыл блокнот, сложил руки на груди и посмотрел на Кирилла нарочито серьезно. – Как насчет моего физического здоровья?
Кирилл как-то странно переглянулся со своими спецами, потом почесал ухо и сказал:
– Не волнуйся, трусишка, нас прикроют. У Лесневского хватает врагов.
6
Этот парень пришел что-то сказать, но почему-то молчал. Он стоял в проеме двери абсолютно пустой комнаты, где не было даже плохонькой табуретки – только дощатый, покореженный пол, серые обои на стенах и ветер. Сильный ветер. Парень стоит у двери и смотрит, как Вадим терзает свою гитару: ля-минор, ре-минор, ми-мажор.
– Заходи! – говорит Вадим, но парень никак не реагирует. Узнать его лицо почему-то не получается, оно какое-то мутное, размытое, словно спрятанное за бутылочным стеклом.
– Ну, чего тебе? – горячится Вадим. – Говори давай, не молчи!
– Почему я? – наконец вопрошает парень, и Вадим вздрагивает, чувствуя, что гитара выползает из рук. Она падает на пол. Голос спутать с другим невозможно, слишком много лет он его слышал. Каждый день.
– Я не понимаю! – кричит Вадим.
– Почему я, а не ты? – снова спрашивает призрак. – Ты – болтун несчастный… болтун… Почему я?!
Парень делает шаг, вытягивает вперед руку и входит в комнату. Вадиму не хочется больше его видеть, и он просыпается…
Песня группы «Темная половина», крутившаяся в эфире радио «Пилот», имела все шансы стать хитом. Радиослушатели стали заказывать ее по телефону. Ведущие «Пилота» не знали, откуда взялась эта песня, но она им нравилась, и иногда, если позволяло время, они потихоньку вталкивали ее в программу без согласования с директором.
Цифры рейтингов станции особо не изменились – вниз не падали, под небеса не взлетали. Это было нормально. Июнь прошел почти вяло, и только в конце месяца наметилось некоторое оживление, вызванное, впрочем, почти не относящимися к делу факторами. На данном этапе этого было достаточно, чтобы строить планы и спокойно, без паники, анализировать ошибки. Словом, форс-мажором не пахло.
Трофимова это вполне устраивало. По его мнению, положение середнячка на рынке музыкальных станций годилось для реализации его плана, лишь бы «Пилот» не сполз в кювет окончательно. Впрочем, теперь им такая участь, похоже, уже не грозит.
Трофимов никому не мог признаться, до какой степени ему обрыдло слушать такое количество музыки ежедневно. Он брился и умывался утром под Джорджа Майкла, завтракал вместе с «Бони М», а по городу разъезжал в компании «безголосых блядей, представляющих цвет российской молодежной эстрады». Более неудобоваримого музыкального меню он в жизни своей не слышал. Только пару раз Трофимов по- настоящему испытал ностальгический кайф, когда поймал на «Пилоте» «Лед Зеппелин» с их «Лестницей в небо». Радости его не было предела.
Однажды, во время сильного стресса, вызванного изрядным количеством принятого на грудь коньяка, Трофимов хотел позвонить на станцию и прокричать в трубку, чтобы они выключили эту тягомотину и дали людям поспать. Он набрал номер, приготовился, но когда на том конце провода послышался приятный женский голос, он сумел всего лишь крякнуть и поинтересоваться, куда переехала прачечная. Старый дурень!
Накануне в воскресенье он переговорил с Нестеровым. Сказал, что скоро пора выходить на второй уровень. Второй уровень… Трофимов уже противился всей душой, всем сердцем, не желая ставить ногу на собственную грудь. Заливаясь коньяком в гордом одиночестве, он говорил себе: «Пошли их всех в глубокую задницу, засунь их всех туда и заткни тампаксом». И ведь был готов! А утром, заглотав пригоршню аспирина, затыкал тампаксом свои сомнения. Через силу, но затыкал.
Вадим стоял посередине офиса, в самом его центре, и смущенно оглядывал собравшихся. Обитатели «Пилота» в свою очередь изучали его с нескрываемым любопытством.
– Ребятки, я хочу представить вам Вадима Колесникова, – сказал Глеб. – Он будет у нас работать.
– Э-э, в качестве кого? – спросила Даша Парамонова.
– В качестве хорошего парня. Прошу любить и жаловать.
Вадим начал краснеть. Руки его по обыкновению выискивали что-то на одежде и никак не могли это «что-то» отыскать. В данный момент руки были самыми выразительными частями его тела.
– А теперь ты, Вадик, знакомься, – продолжил Шестопалов. – Вот эта девушка, которая выглядывает из-за стойки, зовется Настей. Она умеет варить кофе, в считанные минуты доставать нужны вещи и корректно отвечать на неприличные вопросы. В общем, она молодец, и к ней ты можешь обращаться по любому поводу.
– Здрасьте, – сказала девушка, спрятавшись обратно за стойку.
– Далее. Вот девчонки ди-джеи: Даша Парамонова, Аня Гончарова. Это наши фирменные голоса и очаровательные хозяйки эфира. Пока можешь просто пить с ними чай и разговаривать о погоде.
Вадим все время приветственно кивал, не издавая при этом ни звука. Чуть позже девчонки сойдутся во мнении, что этот парень – молчун.
Глеб продолжал их знакомить.
– Вон там у нас стоит красна девица по имени Маша и по псевдониму Блинова. Она здесь делает новости. Светлая личность, умница, знает, сколько в стране федеральных округов и полпредов президента.
– Ну, чё вы прямо! – завопила Маша, выступая вперед. – Иронизируете надо прямо как будто я какая-нибудь эта… как ее?..
– Это любя, – отрезал Глеб. – Ну, а с Пашей ты знаком. Со всеми остальными, кто будет работать позже, ты познакомишься в процессе. Девушки, вопросы есть?
– Есть, – сказала Парамонова.
– Говори.
– Отпустите меня в отпуск, я уже второй год парюсь.
– Твой отпуск сейчас к делу не относится.
– Но вы же…
Глеб поднял руку.
– Даша, личные вопросы мы решаем у меня в кабинете.
– Хорошо, – расплылась в улыбке девушка.
– Ну, тогда все. Пойдем со мной, Вадим.
У себя в кабинете Глеб первым делом включил вентилятор. Жара не спадала уже полмесяца.
– Садись.
