действительно уникальных исторических открытий, которые вы совершили, цорогой Александр Васильевич. Насколько я знаю, вы даже в должности командующего Черноморским флотом, во исполнение замыслов вашего учителя вице-адмирала Степана Осиповича Макарова, занимались изучением теплофизических свойств голоцен-плейстоценовых донных отложений в Черном море.
Колчак слушал с нескрываемым интересом. Его не удивило что термины, характерные языку ученых, произнесены человеком не из научного мира. Александр Васильевич уже знал, что у Бокия содержатся многие талантливые русские ученые. Но что еще придумает этот дьявол, создающий свою обетованную преисподнюю? И как он сможет для этого воспользоваться его открытиями?
— В перспективе я вижу возможность установить внешнюю границу континентального шельфа вплоть до Северного полюса, — продолжал Бокий. — Ведь вы в своем докладе писали, что в том месте, на Северном полюсе, есть большие запасы нефти, исчисляемые десятками миллиардов тонн. Я во многом разобрался из того, что вы пишете о идущей до Северного полюса континентальной Сибирской платформе, которую вы назвали трансарктическим мостом. Описанные вами хребты Ломоносова в Ледовитом океане, как вы утверждали, являются порогом, соединяющим материковые окраины Российской империи и север Американского континента. Хребты, по вашему утверждению, представляют собой возвышение, являющееся продолжением нефтегазоносных шельфов Евразии и Северной Америки. Эти подводные горные системы мне представляются материковой окраиной. Нам нужно еще многое сделать, очень, очень много потрудиться… чтобы добраться до этих русских богатств. Так что, Александр Васильевич, золота, которое не без вашей помощи оказалось в Японии, мне явно не достаточно. Ивы мне, Александр Васильевич, нужны… очень нужны как носитель системы ваших, и только ваших научных исследований и познаний мира.
Глава 22
После того, как Г. И. Бокий впервые затребовал сведения на Колчака и ему спустя несколько месяцев принесли подготовленную папку с документами, он, ознакомившись с ее содержанием, — он, человек, никогда и ничему не удивлявшийся, — громко вслух произнес:
— И это все?!
Да, он желал знать как можно больше, он желал знать все!
Многие дни и месяцы проект, озаглавленный им по понятной аналогии «Призрак океана», тревожил его сердце. Когда Ясе после тщательно спланированной и проведенной операции в Спецотдел доставили Колчака и Глеб Иванович Бокий установил с ним контакт, вызвав интерес в первую очередь к науке, он распорядился достать как угодно и доставить откуда угодно материалы, связанные с письменным докладом А. В. Колчака в Русское географическое общество. А для этого необходимо было перевернуть, отследить массу причастных к этому делу не только документов, но и людских судеб.
Доклад, написанный рукою Александра Васильевича, не был найден. А значит, пришлось пока довольствоваться только тем, что официально оставлено резидентурой Ордена для рождающейся советской науки.
Глеб Иванович знал, что он должен найти и найдет зацепку к решению проблемы; он обязательно добьется, чего хочет. Он сразу отмел факт, что адмирала следует подвергнуть физическому и химическому воздействию, чтобы тот заговорил (обычная практика по отношению ко многим другим пленникам). Ибо для данного индивида это было не решение проблемы, а стремление загнать ее в глубину. Это Бокий понял сразу, как только в первые секунды встречи обменялся с ним взглядом.
Глеб Иванович, хотя и достаточно внес своих сил в дело революции, все же ничем особенным не запомнился высшему руководству партии и государства. Его настоящие, значимые дела начнутся в период Гражданской войны и несколько позже, как только он станет прибирать к рукам русскую науку.
За короткое время, начиная с конца 1919 г. по 1927 г., Бокий фактически овладеет всеми научными школами, которые создали русские ученые. И которые заложили основы мало ведомого тогда торсионного оружия (электромагнитные частоты, воздействующие на подсознание и разрушающие психику и подсознание человека), которым за первые 10–11 лет советской власти не без личного участия Бокия будут уничтожены 60 млн. только русских людей.
Г. И. Бокий поймет, что среди всех направлений науки одним из самых важных является геология. Ведь без знаний геологии невозможно добраться к самым богатейшим в мире недрам — недрам бывшей Российской империи. Но и это не все, о чем может поведать геология. Читая материалы докладов Колчака, — и официально освещаемые в имперской прессе и научных журналах, и те сведения и отрывки, которые поступали ему из Ордена, — Глеб Иванович пришел к удивительному открытию: оказалось, что человечеству не столько лет, сколько ему довелось знать и сколько он слышал в отроческие годы от взрослых и даже когда обучался какое-то время, в Горном институте, а много-много более…
ПРИЗРАК: — К началу XX века — несмотря и одновременно вопреки исключительному, выдающемуся расцвету Российской империи, — масонско-еврейские резидентуры Ордена за какие-то 75 лет после выступления декабристов сумели проникнуть во все сферы общества и государственные структуры, вплоть до окружения Государя Императора. При том, что Имперская разведка была одной из наиболее эффективных служб такого рода… К сожалению, практически все научные открытия и грандиозные проекты Российской империи становились достоянием Ордена. Но в этом вина скорее не разведки, а контрразведки. И этот огромный массив, вывезенный из России, чаще всего оказывался не освоенным аналитиками центра международного еврейства. Связано это, прежде всего, было с тем, что Орден, как и США, не имели ни экспертов, ни ученых, способных разобраться в фундаментальных, — подчеркиваю, в фундаментальных! — открытиях русских ученых. У лидеров Ордена хватило соображения на то, что этот массив информации следует передать профессуре Йельского университета, а там, может быть, в чем-то разберутся и что-то сообразят. Но и тамошним профессорам оказалось не под силу переварить этот массив научных познаний в различных сферах науки. И те ничего не нашли лучшего, как складировать без всякого особого учета (не говоря уже о какой-либо систематизации по отраслям наук) эти сведения в хранилищах и даже неохраняемых помещениях. Что позволило агентуре Имперских резидентур России за хорошие, разумеется, деньги заполучить назад часть этих русских открытий, украденных у Российской империи. Так, и исследования Севера Александром Васильевичем Колчаком смогли частично вернуться в Россию… но к кому?!
ИНТЕРВЬЮЕР: — Вы полагаете, что мировая, и в частности, американская наука является, как это ни странно и неправдоподобно звучит, преемницей русской науки конца XIX — начала XX веков?
ПРИЗРАК: — Открытия конца XIX — начала XX веков российской науки, большей частью похищенные Орденом, востребованы оказались не в среде ученых, имеющих еврейское происхождение, а в среде ученых — граждан США, имеющих английское, ирландское, французское, итальянское и японское происхождение. Которые на основе этих русских эпохальных открытий определили научный прогресс США. И как бы ни старались СМИ, где «дьявол поселился в печатной краске», но «открытия» еврея Альберта Эйнштейна с его разрекламированной и оттого известной теорией относительности говорят не о величии его ума, а скорее, о непригодности его взглядов для большинства научных отраслей. И, между прочим, когда говорят о гениальности (подразумевая в первую очередь Эйнштейна, как «научную звезду» всей планеты!), то следует вспомнить, что, исходя из законов высшей социологии,
