усложняли их жизнь. Многие проблемы усложнялись еще и экономическими условиями. Молодые люди, убегая из деревень в города, не имели там ни кола, ни двора и поселялись в общежитиях. Представители рабочего класса зачастую не имели средств даже для того, чтобы купить самое необходимое для семейной жизни: кровать, кухонные принадлежности, детские вещи. Подобной ситуации подданный Российской империи, человек работающий помыслить не мог, — тогда мужчина был единственным кормильцем семьи из более десятка душ, и при этом никто не голодал (повсеместная голытьба и безграмотность — это ложь, созданная воображением советских писателей и агитпроповцев). А эти «новые» члены общества не могли создать полноценную семью, не имея ни жилья, ни средств. А в этих новых семьях, если они и создавались, женщины вынуждены были сдавать грудничков в советские ясли и идти работать, чтобы прокормиться.
Настало время исполнения заветов Александры Коллонтай, пламенно вещавшей на партийном съезде в марте 1919 года: «Не нужно забывать, что до сих пор, даже в нашей Советской России, женщина трудового класса закрепощена… бытом, закабалена непроизводительным домашним хозяйством, которое лежит на плечах. Все это мешает ей отдаться… активному участию в борьбе за коммунизм и строительной работе. Мы должны создавать ясли, детские садики, строить общественные столовые, прачечные, то есть сделать все для слияния сил пролетариата — мужского и женского, чтобы совместными усилиями добиться общей великой цели завоевания и построения коммунистического общества».
С годами советскую женщину заставили «отдаваться» борьбе за коммунизм: через нищету, лишения, рабский труд, уничижение семьи и самое себя…
Даже если советский гражданин после неимоверных усилий получал квартиру, это не помогало решению всех накопившихся проблем. Наоборот, появлялись другие проблемы! В новых домах, построенных архитекторами в первые десятилетия советской власти, не было… кухни, эту часть быта «специалисты» изымали из проектов! Создавалось нечто среднее между общежитием, тюрьмой и учреждением. Обычно в новых квартирах было много комнат, объединенных длинным коридором, и один туалет (иногда совмещенный с ванной). Это были советские коммуналки, где полагалось жить нескольким семьям сразу, чтобы каждый мог присматривать за каждым, и где каждый — «человек человеку друг, товарищ и брат». Как пример: в советском Ленинграде на улице Рубинштейна в начале 1930-х годов писательским кооперативом был выстроен дом, который сразу же окрестили «слезой социализма». В нем, следуя перспективе скорого отмирания семейного быта, как «негативной отрыжки буржуазного прошлого», вместо отдельных кухонь в квартирах построили одну общую столовую. Но в итоге жильцы вынуждены были устанавливать газовые плиты в жилых комнатах или даже на лестничных клетках. Мышление советских властителей во всех областях человеческой жизни поражает своей изощренной дегенеративностью.
Экономическая база семьи пошатнулась вместе с ликвидацией частной собственности; эмоциональные связи, характерные близким родственникам, разрушались. Нестабильность семьи и быта ложилась на плечи женщин (вот он, — побочный продукт равноправия!) и делала их мужей (отцов их детей) далекими от ответственности, равнодушными за дальнейшие судьбы близких людей. В конце концов женщина, ориентированная на производственную и общественно-политическую жизнь, перестала рожать. После легализации абортов э^от варварский метод стал едва ли не единственным средством контрацепции (вплоть до развала СССР). В 1934 г. на одно рождение приходилось три аборта. К 1930 году ситуация стала критической: советская семья имела не более одного ребенка (вспомните, в конце XIX–XX вв. в русских семьях было по 10–12 желанных детей).
Власть забеспокоилась; стране, которая активно, но тайно готовилась к Мировой бойне и уже стояла на пороге великой войны, нужны были солдаты. «Материнство — не только биологическая, но и общественная, государственная функция», — поспешно заявили высшие чиновники от партии и советской медицины. В 1935 году в СССР прекратилось производство контрацептивов. В 1936 году новый Уголовный кодекс запретил аборты (кроме так наз. «медицинских показаний»; вновь разрешат в 1953 г.). В этом кодексе появилась и знаменитая ст. 121, превратившая гомосексуализм в уголовно преследуемое преступление под названием «мужеложство» (отменят в начале 90-х гг.). В том же 1936-м был принят закон, затруднявший развод (через 8 лет разводиться разрешат только через суд).
«Уголовный кодекс 1936 года, как сталинское порождение, — это законодательное утверждение принципов военного коммунизма; он сдвинул все, в том числе и регламентацию сексуальных прав», — считает психолог С. Агарков. Рассуждая о том времени, сексолог И. Кон сказал: «Советская власть действительно залезала в постель. За всем следили, допрашивали соседей, все дела разбирались на собраниях. Это абсолютно непристойно, но коммунистическая партия и советская власть не допускали существования чего бы то ни было интимного».
Сексуальная революция, начавшаяся в 1917 году, закончилась к 1937 году. К тому времени остепенились, получив высокие должности, или же отправились на тот свет красные блудницы, порочные проводницы женского феминизма в России, большевички 20-х годов XX века: А. Коллонтай, И. Арманд, К. Самойлова, С. Смидович, Е. Стасова, Л. Рейснер, Р. Землячка (наст. Залкинд), Ф. Драбкина, Л. Книпович, С. Гончарская, К. Новгородцева-Свердлова, Н. Подвойская, М. Эссен, А. Ульянова-Елизарова, Е. Адамович, А. Афанасьева, Е. Коган-Писманик, Е. Дагаева, А. Бердникова, О. Розен, А. Славинская, С. Бурцева, В. Долинина, Д. Жиркова, 3. Зенкевич, Е. Кравченко, К. Постоловская, К. Чудинова, А. Смородкина, А. Тенихина, О. Тетина, М. Шойхет и многие-многие другие носительницы революционной морали. Посеянные ими плоды мы пожинаем до сих пор.
Давно умер и главный идеолог свобод (но только тех, которые касались развращения личности; остальные свободы были декларированы только на словах и в звучных лозунгах) — Владимир Ильич Ленин. Ему на смену пришел Иосиф Виссарионович Сталин. При котором ни о каких свободах в течение очень долгого времени никто и помыслить не мог. Но… хотим мы это признать или нет, однако именно товарищ Сталин остановил процесс разрушения семьи и прекратил развратный беспредел в стране, занимающей 1/6 часть суши всего огромного земного шара.
.. уже пребывая в преклонном возрасте и подводя итог своей бурной жизни, успешная красная развратница, в зрелом возрасте подвизавшаяся на поприще советской дипломатии, — Александра Михайловна Коллонтай — написала в очередном письме своему многолетнему любовнику французскому коммунисту Марселю Боди. «Мы проиграли, идеи рухнули, друзья превратились во врагов, жизнь стала не лучше, а хуже. Мировой революции нет и не будет. А если бы и была, то принесла бы неисчислимые беды всему человечеству». Была середина 40-х годов XX века; уже состоялась Вторая мировая, вызвавшая ужасные по масштабности жертвы, — однако ясно показавшая большевистским фанатикам, сколь чудовищный путь они желали пройти во имя передела мира и насаждения своей преступной идеологии. Состоялась бы Мировая революция, как ее планировали многочисленные соратники Коллонтай, и мир превратился бы в кровавое месиво… Но уже состоялось, уже было то, что принесло неисчислимые беды тем, кто имел несчастье быть подданными Российской империи и проживать на стыке XIX–XX веков.
