Ну как вам нравятся Даздрасен Лазаревич, Ясленик Петрович, Вектор Зиновьевич, Пофистал Адольфович, или в женском варианте — Даздрасмыгда Ивановна, Оюшминальда Ашотовна, Диктатура Моисеевна?
Здравый смысл попран; главная сфера революции — человеческое сознание. Образцы нравственного совершенства, «гении чистой красоты», «крахмальные барышни», курсистки и даже современные феминистки были признаны большевичками «гнилой враждебной отсталостью» и «буржуазной дрянью». Время попрания всех человеческих ценностей, время нищеты, невежества и красного террора требовало женщины
«Свободная» от семьи, детей, женских обязанностей, от познания простого женского счастья советская женщина «добровольно» отправляется туда, куда прикажет партия: на стройку, в забой, на вредное производство, в колхоз, на АЭС — «поднимать» производство и сельское хозяйство. «Если требуется побольше пушечного мяса и рабочей силы — на пьедестал немедленно возводится мать-героиня. Ей не положено (да и некогда будет, уж поверьте!) задумываться о том, что произведенные ею на свет дети стоят дешевле щенков породистой суки. Да ничего они не стоят, если честно: ситуация в акушерстве и гинекологии — тому подтверждение», — жестко отметила журналистка Анна Варенберг в статье «Право быть женщиной» (см. «Секретные материалы 20 века», № 1, 2007). А теперь вспомните о Русской Семье, незыблемо (до 1917 года!) творимой на основах «Домостроя»…
Асексуальная, измотанная непосильной работой и тяжелыми условиями быта — вот истинный, а не лубочноплакатный образ советской женщины.
И ведь неудивительно, что мало кто из представительниц «новой советской формации» спустя почти семь десятилетий, уже при явно наметившемся развале Советского Союза понял зловещий смысл фразы
Советская Женщина, прошедшая сложный путь уничижения самое себя, познавшая разные степени деформации: от комсомольской «горизонталки» до «строительницы коммунизма» и «верной дочери коммунистической партии», все годы своего существования живущая за «железным занавесом», — должна была наконец очнуться от анабиоза. Но когда это произошло, оказалось, что рядом с ней находятся такие же зомбированные партией и сове!ской системой мужчины. И единственное, что ей остается на пути выживания: совершенствоваться в двух взаимоисключающих программах, когда нужно быть «равной с мужчиной» и когда так хочется быть беззащитной, нежной и любимой…
ФАЛЬШИВЫЕ ИСТОРИИ ИЗ ЖИЗНИ КРУПСКОЙ
От тисков и лобызаний,
От глупейших женихов
Стало тяжко бедной Мане,
И она отцовский кров
На каморку променяла,
Стала жить своим трудом
И урока два достала
По полтине серебром.
Да плохое это дело —
Надо знать, чтобы учить!
Крепко Маня захотела
Тут на лекции ходить.
В официальной биографии Надежды Константиновны Крупской, жены первого большевистского правителя Владимира Ленина, растиражированной для широких советских масс, обязательно рассказывается о встрече юной Наденьки с некоей народоволкой Тимофейкой.
Известно, что в 1880 году Константин Игнатьевич Крупский получил приглашение проверить договора и отчеты о сделках на писчебумажной фабрике помещиц Косяковских, проживавших в Псковской губернии. И оттого летние каникулы Надя провела в чудесном имении доброжелательных и заботливых помещиц, пригласивших приехать погостить всю семью Крупских. Позже, вспоминая о тех сказочных днях, когда 11-летней девочкой она взахлеб слушала соловьиные трели, любовалась луговым раздольем, вдыхала аромат садовых цветов, «спала в шикарной комнате на шикарной постели» с открытым настежь в звездный мир окном, Надя припомнит и выделит свою встречу с 18-летней местной учительницей Александрой Тимофеевной Яворской, «Тимофейкой», обучавшей крестьянских детишек. И вновь же странно: в «темной и забитой России», — как объявят впоследствии большевики, — где «потребовалась большевистская программа ликвидации неграмотности», практически в каждом имении имелись школы для крестьянских детей! Тогда же сама Крупская решила раз и навсегда стать народной учительницей…
Но обратимся к воспоминаниям Крупской, которая говорит, что у девушки-народоволки А. Яворской,
