способная вести боевые действия практически в любых условиях. В частности, в боях с «каминцами» была разгромлена 1-я Антифашистская бригада, а её командир В. В. Гиль погиб.
Полностью уничтожить партизан, однако, не удалось, и в мае 1944 г. РОНА приняла участие в операции «Корморан» («Баклан»), в результате которой удалось полностью очистить от партизан полосу Полоцк-Орша[145].
22 июня 1944 г. началась операция «Багратион». В ходе этого наступления части РОНА в составе боевой группы генерала А. Якоба в начале июля были введены в бой против советских войск на линии Вселюб-Новогрудок, понеся значительные потери[146].
В это же время остатки беженцев (10500 человек) должны были быть эвакуированы в Венгрию, но провласовски настроенный русско-немецкий эвакуационный комитет в Будапеште и правительство Венгрии саботировали распоряжение Г. Гиммлера[147]. Из-за разразившегося Словацкого национального восстания эшелоны с беженцами были задержаны в Верхней Силезии. Положение беженцев было чрезвычайно тяжёлым: лишь присутствие сопровождающих эшелоны офицеров СС позволяло хоть как-то снабжать беженцев и избежать их отправки в трудовые лагеря.
Летом 1944 г. Каминский вторично отказался признать А. А. Власова главой «освободительного движения и подписать Смоленскую декларацию. Все предложения немцев и членов НТС были отвергнуты. Ряд членов НТС даже предлагало и готовило ликвидацию Каминского, дабы предотвратить борьбу в военном руководстве РОД[148]. К этому времени взаимная неприязнь двух лидеров достигла апогея. Каминский считал, что Власов карьерист, лицемер и предатель, который, предав сначала Сталина, может предать и потом. Кроме того, Каминского возмущали претензии на верховное руководство людей, которые никак не зарекомендовали себя в реальной практической (военной или гражданской) деятельности. В свою очередь Власов не считал Каминского достойным каких-либо серьезных должностей и предлагал включить РОНА в свою армию в статусе бригады или даже полка, что было удивительно, если учесть, что в то время «армия» Власова реально состояла из нескольких человек его штаба.
Операции РОНА против партизан и населения в Белоруссии носили весьма успешный характер, что побудило фон Готтберга настоятельно рекомендовать РОНА к включению в состав СС. Стоит отметить, что к этому времени РОНА теряет даже видимость «независимости» и практически полностью переходит в подчинение немецким властям. Известная степень автономии РОНА в этот период объясняется тем, что Бригада организационно не была закреплена ни за одним гражданским или военным ведомством Германии, что позволяло лавировать между интересами различных ведомств. При этом соединения РОНА, имеющие огромный боевой опыт, следует признать ценной боевой антипартизанской единицей, значительно превосходящей другие подобные части.
Входе антипартизанских операций в Белоруссии РОНА показала свою высокую боеспособность. Благодаря усилиям К. фон Готтберга и его рекомендациям 31 июля 1944 г. состоялась встреча Б. В. Каминского с рейхсфюрером СС Г. Гиммлером. Рейхсфюрер СС поблагодарил Каминского за успешные действия бригады и лично наградил его Железным Крестом 1-й степени [149].
В этот же день была достигнута договорённость о переводе бригады в состав войск СС под названием Штурмовая бригада СС «РОНА» с сохранением внутренней структуры. Сам Каминский получил чин ваффен-бригадефюрера и генерал-майора войск СС и полиции. Однако уже 1 августа 1944 г. приказом Главного оперативного управления СС бригада была переформирована в 29-ю ваффен-гренадёрскую дивизию СС (Русскую № 1). Части бригады по плану переформировывались в 72–74 ваффен-гренадёрские полки, 29-й ваффен-артиллерийский полк, части и службы обеспечения и поддержки[150].
1 августа 1944 г. по сигналу «Буря» в час W в 17.00 началось восстание поляков в Варшаве, которое возглавил командующий Армией Крайовой Т. Коморовский («Бур»).
Но восстание не стало неожиданностью для немцев. Губернатор Варшавы группенфюрер СА Л. Фишер, комендант генерал-лейтенант Р. Стахель и начальник СС и полиции оберфюрер СС П. О. Гейбель уже в ночь с 31 июля на 1 августа знали о нём и утром 1 августа предприняли контрдействия. В 13.00 была объявлена тревога в немецких учреждениях, в 14.00–15.00 начались перестрелки в районах Воля и Жолибож[151]. Общее руководство подавлением восстания принял командующий 9-й армией генерал танковых войск Н. фон Форман.
Восставшие так и не смогла занять более 100 объектов в городе, в том числе ключевые: 2 аэродрома, 4 моста через Вислу, цитадель, вокзалы, Центральный институт физической культуры, Университет, Химический институт, учреждения СС и полиции[152]. 2 августа непосредственное подавление восстания возглавил обергруппенфюрер СС Э. фон дем Бах-Залевски, ставший во главе специально сформированной сводной корпусной группы «Бах»[153]. В эту группу вошли наиболее проверенные и подготовленные части СС, полиции и «восточных» (русских, казачьих, украинских, туркестанских, кавказских) войск.
С первого дня немецкое командование потребовало, чтобы дивизия Каминского приняла участие в подавлении восстания. В это время между Каминским и «эсесовским генералом» (похоже, фон дем Бахом) происходит примечательный диалог. В ответ на резкое требование бросить части в Варшаву Каминский ответил:
«Господин генерал, во-первых, я по происхождению поляк, во-вторых, я русский патриот. Я и мои солдаты борются только против большевизма, за свободу России. Польские повстанцы борются за свободу своей Родины. Я не могу участвовать в борьбе против них»[154].
Спешно собранный Совет старших офицеров дивизии обсудил этот вопрос и полностью поддержал позицию своего командира. Каминский игнорировал приказы, но вынужден был подчиниться, получив телеграмму Гиммлера следующего содержания: «Жду Вашей помощи в этом деле»[155].
Из состава дивизии был выделен 2-х батальонный Сводный полк в составе 1700 человек, 4 Т-34, Су- 76, 2 122-мм гаубиц. Состав полка формировался исключительно из бессемейных добровольцев, большую часть которых составили недавно включённые в дивизию белорусы. Сводным полком добровольно вызвался командовать оберштурмбанфюрер СС (подполковник РОНА) И. Фролов [156], в ходе боев получивший чин полковника РОНА. Начальником штаба стал капитан РОНА Ночевкин (убит в Варшаве).
Сводный полк, оперативно включённый в состав сводной группы группенфюрера СC Г. Рейнефарта, наступал из предместья Раковец на район Охота. В эту группу, кроме частей немецкой полиции и «каминцев», входили также бригада О. Дирлевангера, «специализировавшаяся» на карательных акциях, и несколько «восточных» частей. Уличные бои были непривычны для «каминцев», следствием чего стали большие потери (общие потери Сводного полка составили 500 человек).
Традиционным для зарубежной[157] и отечественной[158] историографии стали обвинения «каминцев» в массовых зверствах в отношении мирного населения. Опираясь на сведения польских историков, «каминцев» зачастую объявляют их главными виновниками.
Это заявление весьма спорно. Во-первых, вызывает сомнения сама цифра в 50–60 тысяч человек «безоружных жителей», погибших только в районах Охота и Воля (из них 15 тысяч якобы уничтожены только 5 августа). Во-вторых, у Назаревича, приводившего эти цифры, они именуются всё-таки «жертвами Рейнефарта», а не «каминцев»[159]. Он же отмечает большое количество «украинцев» в рядах Сводного полка. Это удивительно, ведь украинцы никаким образом не могли служить в РОНА. Возможно, «украинцами» стали служившие в Сводном полку белорусы, исторически питавшие неприязнь к полякам. Однако более вероятна другая версия. Произошла банальная путаница. Украинские части действительно участвовали в подавлении Варшавского восстания — в составе бригады О. Дирлевангера, роты СД, «травники» — части охраны концлагерей, полицейские. «Украинцами» вполне могли из-за своего говора «стать» и казачьи части. Но всех «украинцев» и украинцев скопом записали к Каминскому, объявив РОНА, таким образом, главным виновником жертв.
